Алексей Зимин - Январский монолог у фонаря

И дворы в ожиданье людей,
Словно площади в миниатюре,
Из дождя и травы сварят клей,
И оставят его на бордюре.

Разгорится пожар, и тогда
Тишину сохранить не удастся,
Будут так же кружиться года,
И тебе за терпенье воздастся:

Вместе с летом проводишь зарю,
Нарисуешь янтарные залы
И оставишь в конце ноябрю,
То, что дарят ему очень мало:

Свет улыбки, сияние глаз,
Без сомнений и тени притворства,
Удивительно стройный рассказ
Про осеннее чудотворство.

1
Небеса сегодня слишком хмуры,
И уставшим кажется весь дом,
На столе под тенью абажура
Разрисованный лежит альбом.

В нем – штрихи, наброски и эскизы
Без следа растаявшего дня.
Комната – от пола до карниза —
Ждет чего-то, смотрит на меня:

Стул глядит надменно и упрямо,
Стол косится иногда в окно,
Точно здесь начало странной драмы,
Что понять пока мне не дано.

И ковер шуршит почти тревожно —
Ловит исчезающую тень.
Шкаф захлопнул дверцу осторожно,
Провожая улетевший день.

Сон отпущен был сегодня скупо,
И пришлось поэтому луне
За стеклом, как будто через лупу,
Рисовать узоры на стене.

Но стена взирает с недоверьем,
Лунный свет бросая в тишину,
Тени, невесомые, как перья,
Попадают в звездную волну.

И, кружась в невиданном порханье,
Навевая драгоценный сон,
Свет и тени слушают дыханье,
Чтобы слиться с ним со всех сторон.

2
Сесть к столу и день почти забытый
И уже оторванный от нас
Воссоздать, и лучших чувств избыток
Выпустить на волю в первый раз.

Превратить эскизы все в портреты,
В натюрморты, в городской пейзаж,
Чтоб потом писать в стихах об этом
И о том, как рад был карандаш;

В декабре почувствовав тревогу,
На осенний город посмотреть,
Вспомнить, как и площадь, и дорога
Начинали золотом гореть.

Сесть к столу, и ночью молчаливой
Думая: «Ах, только бы скорей»,
Собирая мысли торопливо,
Каждую макая в лунный клей,

Осознать, что сон уже приходит
И задачи выполнены все,
Этот сон сегодня всем угоден:
Осени и утренней росе.

Он ложится тихо на ресницы
Нежным и душистым лепестком,
Мысли раскрывает, как страницы,
Их ночным питая молоком.

Дремлет ночь, и комната заснула,
И стекло – теперь уже хрусталь,
Сон: душа как будто потонула
И летит в пленительную даль.

1
Бредут под вечер монотонно
И нехотя бросают тень,
Шагов не килограммы, тонны
Съедает отощавший день.

Здесь каждый вздох звучит устало,
Здесь каждый шорох одинок,
И на снегу больном и талом
Растоптанных сугробов клок.

Его болтают и мотают,
Вперед, назад, опять назад,
Но почему-то он не тает,
Притягивая этим взгляд.

Замерзла улица пустая,
По ней – негромкие шаги,
Летит тревожных мыслей стая
Вперед, где не видать ни зги.

Давно дома в оцепененьи
Роняют бесполезный свет,
Луна выходит в промедленьи,
А почему – ответа нет.

Не стал сегодня вечер ночью,
Не закружил январских вьюг,
А снов полярных средоточье
Сумел собрать в единый круг.

Один из снов – заледенелый,
Но нежно пахнущий цветок,
Другой – пушистый, мягкий, белый
Снежинок таящих поток.

А третий – огненно-прекрасный,
Летящий в небе метеор,
Меж звезд скользящий не напрасно,
Живущий с очень давних пор.

Их поглощает сумрак синий,
И засыпает липкий снег,
И грация тончайших линий
Скрывается от нас навек.

И кажется, не прекратится
По улице замерзшей бег
И никогда не очутится
В тепле усталый человек.

Придется так же монотонно
Бросать наскучившую тень,
Шагов ему не нужных тонны
Не сможет съесть заснувший день.

2
Еще над миром не стемнело,
А солнце спряталось бесследно,
Мороз клюкой остервенело
Стучит в окно, как призрак бледный.

Как человек, не угадавший
Свое высокое призванье,
Как чародей, давно уставший
Людские выполнять желанья.

Мороз то серый, то жемчужный,
Задумчивый в часы томлений,
Но часто никому не нужный,
Один средь многих поколений.

Он замер в ожижаньи чуда,
И вместе с ним – январский вечер,
И зажигаются повсюду
В домах замерзших окна-свечи.

Там тоже ждут чего-то люди,
О чем-то молятся, быть может,
И без особенных прелюдий
Свет окон вязкий сумрак гложет.

3
Вечерний сумрак нам дает ключ
Из лунного металла, и похожим
На тлеющей надежды бледный луч
Он кажется измученным прохожим.

Успеешь если отворить дверь
И в царство вьюг, где дышит неизвестность
Как в детстве попадал, войдешь теперь,
То оживет разбуженная местность.

Засеребрится ледяной круг,
И сны, забыв о собственном бессилье,
Вспорхнут и улетят на небо вдруг,
Как птицы разминая свои крылья.

И примет зиму сразу же земля,
И заключит в январские объятья,
И вьюги в развевающихся платьях
Вернутся тоже на круги своя.

Далеко в новгородских лесах и в архангельских селах,
Где сосновые избы пропитаны ветром и запахом дыма,
Где в просторах холодного воздуха мало веселых
Бликов солнца; и жизнь там груба, но под вечер сладима,

Где слова округляются, падая в снег дорогими камнями
И ныряют в сугроб, чтобы в нем пролежать до апреля,
Где свобода жива, только конь ее спутан ремнями,
И, барахтаясь, слушает птиц – их звенящие трели,

Там раскинулся край без начала, конца и названья —
Прозябающий снег и бегущие мимо дороги, —
Раз замедлилось время и уже больше нет расстоянья,
Значит скоро исчезнут все беды, заботы, тревоги.

Там старинные церкви стоят в тишине первозданной,
А по праздникам звон колокольный все сердце пронижет —
И окажется музыка в небе простой и желанной,
И останется счастьем в руках – невесомей и ближе.

И давно в том краю дни и ночи под снегом валялись
Облетевшие годы, букеты завядших столетий,
А на солнце всегда наши разные судьбы ваялись
Тех, кто умер, кто жив, и кого мы когда-нибудь встретим.

Русский Север – нетронутый мир необъятной природы,
Кладовая всех самых простых, но немеркнущих истин.
Я увидел однажды: там звезды ведут хороводы
По вечернему небу, и вечер зимой бескорыстен.