Андрей Сметанкин - Ничего

Настала осень наших чувств,
опали листья винограда —
Минула сладость наших дней,
настал черёд для листопада.

Наш календарь пестрит листвой
давно осыпанных лобзаний,
Меняла страшный их спешит
на серебро менять из клада

Холодной вечности бытья,
и тщетно ищем мы предлоги,
Как можно дольше не стареть
в тени излюбленного сада 3 3 Излюбленный сад: жизнь, – автор. .

Но сад пустеет в тишине,
струит прохлада павших мыслей —
Пятнадцать лет тому прошло.
К чему рыдать?! Смеяться надо!!!

Мы поспешим в душе собрать
осколки сброшенного счастья,
Чтоб на закате наших дней
ещё жила в сердцах отрада.

Напрасны ныне и смешны
для нас потуги Старой девы —
Нас защитит союз сердец
от непогоды и от града.

Ну что ж, Сметанкин, не робей —
возьми же под руку подругу:
Ступайте радостно к звезде,
и в том откроется награда!

Как срок придёт в конце пути
так нас судьба развеет в прах,
И все едино, без чинов,
сойдут, как пыль, в Его дверях.

Откроет двери, вниз сойдёт
с порога мира Светлый муж
И ступит Он на пыль людей,
и будет Он ходить в слезах.

Средь тишины найдёт в пыли
Цветок возвышенной любви.
Оставив прах истёкших дней,
держа находку на руках

И поднеся к своим глазам,
чтоб разглядеть красу времён,
Узнает боль от стрел любви —
сердечный стук в таких делах.

Тут Бог печалью изойдёт,
слезой омоет стан Цветка —
Не затеряется наш след,
как влага времени 4 4 Влага времени: жизнь, – автор. в песках,

И на земле средь новых душ
во всех пределах и краях
Под светом утренней звезды
не стихнет Слово на устах.

Держи, Сметанкин, на уме:
твой прах пойдёт на кирпичи,
И возведёт из кирпичей
Дворец любви седой Аллах!

Поутру Тюльпан и Роза
повели свой разговор —
Я подслушал их в сторонке,
оттого смутился взор.

«Ты сожгла меня глазами,
жарче углей кузнеца, —
Так Тюльпан воскликнул всуе, —
опалил любви костёр!»

«Заказала я портному
из индиго паранджу 5 5 «Из индиго паранджу…» – часто женщины на Востоке таким цветом одежды выказывали глубину своей искренней скорби по умершему человеку.
И теперь ношу на сердце,
не снимая до сих пор, —

В тишине шепнула Роза, —
Я сама горю в огне!»
Мой Тюльпан тут устыдился,
прекратив никчемный спор.

Видно, Роза оказалась
по душе его сильней!
Сник Тюльпан, пришла тревога,
разметав слова, как сор.

Красота его поникла,
постарели лепестки —
Так Цветку на дне колодца
выпал строгий приговор.

Где, Сметанкин, райский угол
для возлюбленных цветов?
И, прошу, не надо чувствам
строить каменный забор!

Она прошла, оставив чудный аромат,
И ты душой тотчас воскрес, оставив ад.

Лишь духу дней седых времён понять дано,
Что надо жить и не искать пути назад.

Пусть грязь и холод во дворе, и солнца нет,
Ты вёснам верь и будь сильнее зим стократ —

Во все часы труди свой ум до слёз в глазах,
Хотя порой слова людей, как яд горчат,

И в клочья рвёт листы трудов завистник твой
Ты Музу жди, и сердце жги – будь жизни рад!

«Парнас богат – поэты там щедры душой!» —
Клянусь, написано над створом здешних врат.

Ты тягой к мзде из-за Пегаса пренебрёг —
Хвала! Поклонники построят город-сад.

Похвально словом жечь докучные умы,
Чтоб дети с верою отцов не шли в разлад.

Сметанкин мой, где твой подсолнух чистоты?
Потомки в корень вдохновенья не глядят.

Поэт у хвори, наконец, спросил,
издав высокий тон:
«Зачем, мужчины не таясь,
раскрыла белый свой хитон?»

Болезнь ответила ему:
«Ко мне с вопросом опоздал —
Ты равнодушием сражён
и от других не скроешь стон.

Наслала порчу я рукам —
не станут глупости писать,
И потому сейчас лежишь —
навек разбит параличом.

Теперь не станешь ты зазря
сидеть ночами напролёт —
В смолу тоски твой хилый ум,
как труп, бессрочно погружён.

Так не смотри теперь наверх,
стремясь найти ответ Творца —
Тот слёг в постель, устав от слёз,
лежит в бреду и видит сон,

Что современный человек,
забыв Небесного отца,
Сам угодил в сокрытый ров, как попадает в яму слон.

Ну что ж, Сметанкин, никогда
тебе не справиться со мной:
Талант твой сгинет на корню —
поставлю вечность я на кон!»

«Талант твой сгинет на корню —
поставлю вечность я на кон!»
Болезнь сказала, грянул гром,
и встал Поэт, и крикнул он:

«Всё это просто чепуха,
и то не будет никогда:
Никак нельзя талант убить —
ему не страшен бег времён.