Александр Околеснов - Звук стеклянной гармоники. Песни, стихи, афоризмы

Безмолвием пропитана пустыня.
Безветрием пронизана насквозь.
В безмерное тягучее унынье
Сквозь марево просачиваюсь вскользь.

Колючки, саксаулы да оливы
Заплещутся в прозрачных миражах,
А мне ультрамариновые сливы
Все чудятся, что в зелени дрожат.

Ни тучки, ни пристанищ, ни колодца:
Текучие пески да соль в глаза.
Да плавится безжалостное солнце,
Которому молился я в слезах.

Россия-мать, завьюжь меня снегами,
Дай мне прохлады иль росы глоток.
Здесь столько звезд-песчинок под ногами,
Что кровь вот-вот пробьется сквозь висок.

Чем дольше век, тем зло смелее,
Тем меньше в каждом доброты,
Хоть правый ты, хоть чуть левее,
Хоть королева красоты.

На тещу злы, на тараканов.
На продавцов, купцов, юнцов.
На то, что нет простых стаканов,
И на себя, в конце концов.

На то, что пили, что купили,
Что кран течет, что мучит чих,
Что нас соседи затопили,
Что сами топим мы других.

Сегодня все друг перед другом
Мы в неоплаченном долгу
За то, что век ходили цугом,
Послушные лишь сапогу.

За то, что строим и ломаем…
За все приходится платить:
За смуты, войны, Первомаи,
За высоту больших плотин.

Чем дольше век, тем свет короче,
Тем толще на душе броня.
Чем больше счастья мне пророчат,
Тем меньше сердце у меня.

****
О женщина! Начало всех миров.
Мать гениев: художников, поэтов.
Сестра цветов, подруга комплиментов,
Дочь бремени, любви земной покров.

Я счастлив, что не всю тебя постиг,
Что таинством душа твоя обвита.
Твой чистый лик как светлая молитва,
Как над Отчизной журавлиный крик.

Там, где осень летала
Перед долгой зимой,
Ты молитвой шептала:
«Милый мой… Милый мой»

Ты молитвой шептала.
Взгляд летел за окно,
Где туман черноталы
Одевал в кимоно.

Мимолётная встреча,
Словно киносеанс.
Приходил я на вечер,
Уходил через час.

Ты порхала синицей,
Я парил журавлем.
Не летать, не гнездиться
Нам с тобою вдвоем.

Не висит занавеска
На провисшей струне.
Ни жена, ни невеста,
Ни любовница мне.

Не проклюнулись всходы
Нашей встречи с тобой.
Я краду твои годы,
Ты крадешь мой покой.

Так давно это было…
И зачем, не пойму,
Ты молитву забыла, —
Вру себе самому.

Мир тобой не заполню,
Не ударюсь в запой,
Как молитву припомню:
«Милый мой… Милый мой».

Так давно это было.
Там, за долгой зимой.

Уж блекнет прошлого портрет.
Иных уж нет, а те далече.
Мы взвалим прошлому на плечи
Ошибки наших юных лет.

Весну, что рано отцвела,
Звезду, которая упала,
Любовь, попавшую в опалу;
Мечты златые купола.

В том далеке нам не прожить.
Мы цену старому назначим,
Себя слегка переиначим,
Чтоб настоящим дорожить.

Среди заброшенных садов
Еще дойдем мы до абсурда,
У звезд вымаливая чуда:
«Храни наш дом от холодов».

Ничто не вечно под луной.
Уходит прошлого карета,
Хоть та же женщина со мной
И та же муза в стиле ретро.

И тот же дворик без прикрас,
Что летом хороводит.
Ворона так же боком ходит,
Вот только страшно ей за нас.

Одежда колом.
Волос копна.
Сидит одна,
судьбою обиженная.
Словно видом своим
она
Кого-то хотела унизить,
униженная.
Молчи, говорят ей,
растрёпе и пьянице.
Она же,
пытаясь судьбу свою
выказать,
Кричит, неуемная, ругается,
Словно хочет боль свою высказать.

В обнимку с авоськой,
как с подружкою,
Нет ни врагов,
ни друзей, по несчастью.
Пусть ругают,
но все-таки слушают,
Краем уха
людского участия.
Пьяная женщина,
Пьяная женщина.
От святого всего
отрешенная,
Шлет пощечины мне
и затрещины,
Не простившему
и не прощённому.

Тяжко быть в роли
немого свидетеля,
Только запомнить придется впредь:
Чтобы в автобусе вас
заметили,
Надо напиться, иль умереть.

Там, где остановка
конечная,
Ей выходить вроде бы
некуда.
Ходит автобус по
бесконечности,
А пассажирам все некогда,
некогда.

****
В час ожидания весны
Природа нежностью овеет,
Рисуя розовые сны,
Где даже сосны розовеют.

Заброшу важные дела,
И душу рифмами терзаю.
И у оконного стекла
Прохладой щеки остужаю.

И заструится жизнь с навья,
Но ветер мне шепнет тихонько:
«Весна – девчонка не твоя,
Она проказница, и только».

Я не поверю в эту чушь,
Она который год со мною.
И пью весны медовый пунш,
И становлюсь ее смолою.

Кто поет о море, тот душой и сердцем
Предан горизонту, и волнам, и ветру.
Тот кричит, пытаясь заглушить Эола,
С глыбами купаясь в пелене прибоя.
И касаясь телом сил, его несущих,
В трудную минуту, думами гонимый,
Оставляет мысли вечного покоя,
Чтоб прийти послушать, как стучит о Землю,
Как стучит о сердце Океан-набат.

У серебра излучины
Тонул в снегах причал.
Он, что верблюд навьюченный,
На время заскучал.
Что воробьи в отчаянии,
Зимою корабли,
Попавшие нечаянно
В застуженный залив.

Мечтая долгим вечером
Разлуками и встречами,
Они в снега доверчиво
Судьбу свою вплели,

Им до конца не верится,
Что где-то волны пенятся,
Река стремится к мельницам
И вишни зацвели.

Им полоса отмерена —
России берега.
От берега до берега
Дотянется рука.
От острова до острова
Судам дороги нет.
Там, где снега по росту им,
Струится санный след.

Есть сказочное в лете,
Где лес то хмур, то светел,
То замурлычет ветер,
То басом запоёт.
Там Семицветик ранний
Найду я на поляне,
Что б все свои желанья
Задумать на перёд.