Юрий Катаев - Зеркало без опоры

Лицо привычное читая,
В одной из милых черт
Заметил вдруг, не ожидая,
Уж недоступный свет.

И сердце камнем покатилось
С вершины ложной вниз,
И тело дрожью ощутилось,
И грусти след повис.

Серое небо, тёплая сушь,
Воздуха будто нет.
Словно водой разведённая тушь,
Дня приглушённый свет.

Замкнут окружностью камерный мир,
Коконом оплетен.
Звуки – как в комнате, слуху мил
Их угасанья звон.

Вновь возбуждает неяркий день
Лёгкую дрожь в груди —
Сердце, привычную сбросив лень,
Медной струной гудит.

Сегодня вдруг, как летом, ласков воздух,
И, резко, свежий снег глаза слепит.
Глубокой синью в полыньях подзвёздных
Меж белых облаков застыл зенит.

И взгляд замедленный, чувствительный к различьям,
Блуждает вдоль линейных перспектив
Пейзажей распрямлённых, непривычных.
Душа – как просветлённый объектив.

Какая лёгкость между нами,
Какой раскованный простор!
Какими светлыми крылами
Взмахнем судьбе наперекор!

Той, что на нас уже не сможет
Накинуть путы, бросить тень,
А лишь невольно будет множить
Меж нами нитей веретень.

Глубинной сути наших связей
Противоречить распалясь,
Она лишь крепче нас обяжет
Идти, друг к другу прислонясь.

Высоко над горизонтом
Распускается цветок,
Неулыбчиво и грустно
Распускает поясок.

Лепестки, дрожа, раскрылись,
Доверяясь, присмирев,
В ожидании последнем
Напряжённо замерев.

И застыв на полутакте
Неуверенной игры,
Над землёю приоткрылась
Дверь в туманные миры.

Высоко над горизонтом
Луч не гаснет, не горит,
И душа, взлетая, стонет
И никак не улетит.

Повсюду ностальгическая серость
Теплом безветрия о прошлом говорит.
Оттаявшая, дышит влагой прелость —
Остатки позаброшенных орбит.

Когда-то было новым, но остыло,
Забылось в отмирающих мирах.
Обыденно, без видимых усилий
Исходит мир в воспоминаний прах.

Но по дворам, по снам-диагоналям,
Так радостно и трепетно идти,
Как будто ты не угождаешь далям,
А сам собой являешь все пути.

Со мной всё хуже, хуже, хуже.
Всё больше кажешься ты мне,
Я мыслью о тебе нагружен,
Как водолаз на глубине.

Мне каждый вдох твоим презентом
Всё больше кажется впотьмах,
Моей никчёмной жизни вентиль —
В твоих заоблачных руках.

Остался только шланг воздушный
Непостигаемой длины,
Которым связан я, бездушный,
С привольем ветра и волны.

Через скафандр воспоминаний
Давленье чувствую среды,
И вижу рыб холодных стаи,
Моей не знающих беды.

Вода вокруг солёной, пресной,
Холодной, тёплой может быть,
Она уже неинтересна
И помогает лишь остыть.

Остыть от горечи влекущей,
От жара виденных картин.
Я падаю, уже не ждущий,
В одну из собственных глубин.

На голых, чёрных ветках
Висят хрустальные капли,
И светятся бледным воздухом,
Вобрав его свет в себя.

В застывшей картине чудится
Мгновение перед радостью,
Мгновение после горестей,
Мгновение для тебя.

Холодно и серо,
Чуть морозит, лёд.
Мы идём несмело,
Как весна идёт.

Снег крупой ложится
Вновь на сталь воды,
По земле струится
Шорохом беды.

После будет горе
И разлуки страсть,
А пока на сердце
Белая напасть.

Белая прохлада
Дорогой руки,
Неподвижность взгляда,
Словно стынь реки.

Рассвет застыл над землей
Розовым льдом,
И тает под натиском дня
Безропотно.

Слабеют, приятной петлёй
Державшие думы,
Уходят в парящую высь
Бесхлопотно.

И весла день не спеша
В уключины ставит,
И, в свой возвращаясь удел,
Приземляется

Взлетевшая было душа,
И, покорная, правит
По морю обыденных дел,
Забывается.

Под небом пасмурно-высоким
Аромат ядовито-резок
Листвы, светящейся особой
Чистотой, словно свежим срезом.

И, обновлённые прохладой,
Вновь светлы и прозрачны мысли,
И к любимой, идущей рядом,
Вновь легки и понятны чувства.

Вздрагивают листья от ударов
Серо-беспросветного дождя
Между рам, распахнутых наружу,
Реющих на петельных гвоздях.

Тянет свежим холодом из сада,
Комната, наполненная им,
Порождает неподвижность взгляда
И снимает мышечный зажим.

Вздрагивают листья от ударов
Серо-беспросветного дождя.
Мокрым, крашеным металлом замер
В тупике вагонный порожняк.

Наискось легла от забора тень,
Травяной настой перечеркнула.
Плоскостью цветов солнечная лень
На меня доверчиво взглянула.

И шаги, как будто замерли на миг
В ощущении чего-то недопетого,
И своей дорогой надо бы идти,
И куда, зачем от этого.

Когда взойдёшь в неясных думах
К природе, к тишине, к себе,
Каким пустым, не нужным шумом
Весь мир покажется тебе,

Так далеки, неразличимы
Людские станут голоса,
Что все авторитеты мнимы,
Окажутся в твоих глазах,

И горьким комом дух свободный
В твоей проявится груди,
И, всеобъемлюще безродный,
Ты будешь вечностью судим…

Когда ж вернёшься в повседневный
Мещанской бодрости нахрап,
То станешь раздражённо-нервным,
Его навязчивости раб,

Но постепенно привыкая
К спокойствию простой среды,
Увидишь в ней и проблеск тайны,
И неба светлые следы,

И даже вновь полюбишь этих
Полусознательных людей,
И снова станешь тих и светел,
Без притязаний и затей.