Николь Воскресная - Литературный оверлок. Выпуск №2 / 2020

31. Нету в мире постоянства, хочется писать сегодня, а завтра нет – не хочется. Что ты будешь делать, когда такое несогласие в тебе, а? А ничего, не запряжёшь ты кобылу таланта или чего там такого, что тебе все это дает, нет, не будет она на тебя работать. Она сама запрягается, когда захочет, но чем больше и чаще ты будешь порываться совершить чего-нибудь этакое, тем больше шансов, что и она родимая подтянется на помощь, – кобыла твоего таланта. 32. Пишу чушь, когда хочется писать чушь, или думается одна сплошная чушь. Чушь тоже вещество – и не из последних. 33. Чтобы написать хороший рассказ, нужно непременно услышать за день три раза «спасибо». Так говорил мой отец (то есть не про рассказ, но про спасибо безотносительно к чему либо). 34. И читатели рассядутся сложат ручки на коленочках и запоют хором: «Где же наш новый роман?» И выйдет господин писатель и будет писать, потея, мертвея и шамкая беззубым ртом. И читатели всплеснут руками, хором издадут премерзский рев, и всхлипнет украденная канарейка. 35. А потом он взял бумагу и начал писать: «Маленький мой ненасытный чертенок, живущий где-то под сердцем, я обращаюсь к тебе с просьбой – зажечь фантазией факел моих мыслей и окрасить разлившейся кровью моей души эти беспросветно черные небеса с дрожащими от страха звездами. Я устал от углообразных ощущений, в мирском обиходе нет ничего, что не приносило бы разочарования; лишь силы порыва в миг желания заставляют сгребать ворохом все звезды неба в руки и, обжигая ладони, разбрасывать их всем без разбора, распинать себя ради мгновения неповторимого соития с Богом. Ты искра, я хворост, и наш пожар сожрет их темные, не тронутые восторгом душки…»

36. Здесь я нахожусь уже давно – целый год, и поэтому решил писать. Сумасшедший дом стал моим домом. 37. Одинокий предвестник вечного дня. Из разверзнутых миру ладоней льет отчаянную радость бесконечного множества сгорающих в новой жизни лучей. Взгляд погружен в бездну позолоченного безмолвия; и кажется, что безнадежно утопаешь в словах и условностях, подбирая имена потаенному и созерцая со дна, как на поверхности пламенеет размытым пятном дивный образ, растекающийся по пути, как крик разрываемого солнца.

Косовская Мария Геннадьевна родилась в 1979 г. в Москве. Окончила Московский государственный горный университет и Литературный институт им. Горького. Работает менеджером по аренде яхт. Публиковалась в журналах и альманахах «Литературная учеба», «Волга», «Кольцо „А“» и др. Живет в Москве.

Что может испортить хорошо налаженную и счастливую семейную жизнь? Практически, ничего. Разве что, случайные роковые ошибки.

У Саши и Маши все было хорошо, пока Маша не совершила роковую ошибку. Вернее, их было две, но следовали они одна за другой и потому являлись как бы продолжением друг друга.

Первой роковой ошибкой было выкинуть из прихожей коврик, который купил Саша. Он и не то чтобы был привязан к недорогому половичку, но считал его личным вкладом в их семейную жизнь. И когда Маша выкинула коврик, испытал неосознанное беспокойство. Но здание семейной жизни не рухнуло, даже не покачнулось, в нем лишь появилась незаметная трещинка.

Следующую роковую ошибку совершил уже он, добытчик и глава семьи. Испытывая тревожность, Саша неосознанно покупал в супермаркете сладости, брал на кассе первое, что бросилось в глаза. В «Пятерочке» была акция на «Нутеллу». Саша вспомнил, что в детстве очень любил шоколадно-ореховую пасту, а тут еще акция, в общем, купил.

Маша и в детстве и теперь теряла контроль при виде пасты, съедала банку целиком, стоило их оставить наедине. Но, кроме того, Маша всегда худела. Она, конечно, запаниковала, увидев «Нутеллу». Ночью, соскребая остатки с донышка, поняла, что мужу этого не простит.

– Ты делаешь, а я страдаю, – упрекнула она, разбудив мужа.

Саша, который во сне как раз собирался вступить с другой женщиной в половую связь, удивился проницательности жены. Ничего не ответив, он отвернулся к стене и затаился, притворяясь, что спит. Но готовился перейти к оправданиям: «Я не виноват! Я не контролирую себя когда сплю!» Про другую женщину Маша молчала.

Она в этот момент думала, что ее муж – равнодушный козел, безразличный к ее проблемам. Мысленно собирая коллекцию претензий, она не спала всю ночь, и насобирала если не на «Большой Петергофский дворец», то уж точно на маленькую «Оружейную палату». Утром, измученная внутренней войной, она встала такой разбитой, будто по ней проехал танк. Виноват в этом, конечно, был Саша.

Он, ни слухом ни духом, спокойно завтракал свой омлет, который сам же себе и приготовил, ибо чувствовал, что Машу лучше не просить. Она вошла на кухню и так воззрилась, будто планировала его испепелить. Саша от этого взгляда струхнул немного, и, намереваясь поскорее покинуть область поражения, запихнул в себя разом весь омлет. Дожевывая на ходу, Саша скрылся за дверью.

Маша осталась один на один со своим взглядом, который уже на полную мощность бесцельно жег, словно звезда смерти. Словно две звезды. Маша встала перед зеркалом и пепелила себя, пока ей это не надоело. Тогда она расплакалась и плакала три часа с перерывами на кофе. Наконец, силы оставили ее, и она уснула.

На работе Саша старался не думать про семейную жизнь, лодка которой раскачивалась под действием непостижимых сил. Он думал про самолеты, как у них открываются и закрываются шасси, как устроены крылья, про конвейеры и шарикоподшипниковые механизмы, об освоении космоса и судьбах человечества, о прекрасном и светлом будущем, которое надо так устроить, чтобы все были счастливы. Саше казалось, что он это мог. И только одного человека не умел осчастливить – свою жену, которая в этот самый момент была так несчастна, как Саша даже не мог представить.

Вернувшись из прекрасного светлого будущего домой, Саша был несколько озадачен заплаканной, опухшей Машей. У нее дергался левый глаз, она молчала. Саша, не зная, как поступить, решил делать вид, что все в порядке, то есть просто Машу не замечать. Маша слонялась по квартире немым привидением, на самом деле жаждала высказаться. Саша избегал ее, понимая, что разговор не сулит ничего хорошего. Маша мрачнела, чувствуя, что готова начать ядерную войну.

«Ей просто нравится страдать», – думал Саша. Он лежал на диване и смотрел любимый сериал про психов. «Все наладится», – думал он, глядя как маньяк вырезает надпись «люблю» у женщины на спине. – «Сейчас кончится ПМС, и все будет хорошо». Эти мысли успокаивали его.