Татьяна Алексеева-Никулина - Мозаика встреч

Светлый Княже! Уехал далече ты,
В сторону, где неведом мороз,
Где витают чужие наречия,
Где есть всё, кроме русских берёз.

Где волна бороздится галерами,
Где мускатный орех, куркума…
Где слегка розоватыми склерами [1] Покраснение склер (белков глаз) наблюдается у женщин во время исполнения ритуальных танцев, когда танцовщица входит в транс.
Марокканочки сводят с ума.

Возвращайся! На долю не сетую,
Ни тебя, ни Судьбу не корю…
Псковитянку свою – Лебедь Белую –
Не забудь в том далёком краю!

Где ты, мой далёкий,
Где ты, мой родимый,
Бродишь, одинокий,
Ветрами гонимый?
Тёмными ночами
Кто тебя ласкает,
Жаркими руками
Шею обвивает?
Кто с пути-дороги
Угостит, укроет?
И от пыли ноги
Кто тебе омоет?

Или с поля брани
В рубленой кольчуге…
Кто кровавы раны
Травами врачует?
Где в бреду горячем
Вторишь моё имя?
Стала вещей, зрячей
Бедами твоими.
И перед Святою,
Пред златой лампадой,
На коленях стоя,
Я молю: «Пощады!»

Что тебя тревожит, Княже седовласый?
В переносье брови сходятся опасно.
Не гневлися всуе, не руби с размаху
И не рви в бессилье с ворота рубаху.

Чем сейчас взволнован, Ясноглазый Сокол,
Наделённый силой в души зрить глубоко?
Чем, родимый, занят, что свою Голубку
Даже мимоходом не одаришь шуткой?

Груз твоей тревоги раздели со мною:
Словно после странствий я стопы омою
И пропарю в баньке, жаркой и духмяной, –
Выйдешь посвежевший, молодой, румяный.

Исподволь, тихонько сложится всё ладом –
Мудро и достойно будешь править градом.

Нежный мой! Ты уснул не раздевшись
И не сняв пропылённых сапог –
Утомился от долгих дорог…
Чуть дрожат потемневшие вежды…

Осторожно, тебя не тревожа,
С опояски сниму грозный меч.
Русь хранить и любимых беречь –
Ох не лёгкая воинства ноша!

Пусть не снятся тебе крики сечи,
Не звенит закалённый булат…
Чтобы мир воцарился и лад,
Восковые затеплю я свечи.

Я ждала терпеливо. С любовью
Рушниками украсила дом…
Укрывая лебяжьим крылом,
Тихо Ангел парит в изголовье…

Искрами падает звёздный свет
В трепетные ладони.
Хочешь, тебя им осыплю? Нет?
Не принял мой дар… Не понял…

Сорок туманов тяжестью лет
Могут упасть на плечи…
Хочешь, сыграю дивертисмент –
И на душе станет легче.

Росы падут – пригоршни полны.
Выпей прохладной влаги –
В этом подарке Лебедь-Княжны
Нет ни подвоха, ни магий.

Батюшка-Солнце злато лучей
Щедро струит на Землю…
Знаешь, ты – мой и больше – ничей!
Иного я не приемлю.

По небу скользят облака-острова,
Играет волна за кормой бурунами…
И в поисках выхода бьются слова,
Мучительно-долго хранимые нами.

– Твой парусник держат пока якоря?..
– Но ростра с утра уже смотрится в море…
Я весточку дам – в клетке три сизаря…
– Плыви! Не печалься – сильней буду втрое!

– В неведомы земли лежит долгий путь…
– Плыви! И прославишься в песнях и рунах…
Стихиям небесным велю отдохнуть:
Молитвой задобрю Стрибога с Перуном…

– Запасов хватает: вода и мука,
И в трюме бочонки стоят с солониной…
– О, как горяча в час прощанья рука!..
Поможет Нептун – станет море равниной!

– Прощай, ухожу!
– Нет, ещё полчаса! –
Рукою скользнула по жёстким сединам:
– Попутного ветра тебе в паруса!
Семь футов под килем – твоей бригантине!

Громовержец-Бог –
Богатырь Перун –
Верховодил всем на Руси.
И под стать себе
Подыскал жену –
Диву Молонью уластил.

Да не волен Бог
С молодой женой
Миловатися круглый год:
Надо татей злых
Поразить стрелой,
Надо дождь пролить в недород.

Мужа Молонья
Терпеливо ждёт:
Целый век прошёл… два… и три…
Всё-то кажется:
Прилетит вот-вот…
Но метут листвой октябри…

«Ой, Перуне-Бог!
Ты умчался вдаль
И жену свою позабыл.
Мне глаза с тех пор
Слёзы полнят всклянь [2] Всклянь – очень полно, вровень с краями. :
Три столетья жду! Свет не мил!»

Дива Молонья,
Слёз непрошеных
Не положено знать Богам.
Лучше счастье всласть
Пить пригоршнями,
Как реке войти в берега.

В чаще Влесовой
Ландыш-реченька
Серебром звенит и поёт…
И слова Любви –
Столь сердечные! –
Велес Суревич так речёт:

«Дива-девица,
Лада Молонья,
Где же лодый [3] Лодый – милый, любимый. твой? Где Перун?
Стань красой-женой:
Силы полон я,
Правда, чуть суров и не юн».

Из густых дубрав
Чудный Ландыш-цвет
Велес, радостен и влюблён,
Дарит суженой,
Чтоб забыла всех –
Весь Богов Земных пантеон.

Что греха таить?
Развели костёр,
Угли жаркие вороша.
В Небесах сплетён
Ярких звёзд узор…
Разгоралася ночь-любжа [4] Любжа – милование. !..

Народился сын
Через девять лун…
В честь Любви своей, сыну в дар
Град был выстроен,
По преданью рун,
Возле озера Светлояр.

Вырос Китеж-град
На семи ветрах –
Краше не было да и нет!
В центре храм стоял
О семи шатрах…
. . . . . . . .

Где теперь он? Кто даст ответ?..

Скала над морем… Грозных стен ограда
Венчала горное плато…
Меж скал вилась тропа тайком…
Ту крепость называл народ Масада [6] Масада (в переводе с греческого «крепость», на иврите – «мецада») – крепость в Израиле 60–70 гг. н. э. .

Три года там держали оборону,
Пред Римом не сломив колен,
Укрытые за толщей стен,
И отражали натиск легиона
Евреи-воины. За ними – жёны…

Их вождь – Элазар бен Яир.
И пусть перевернётся Мир,
Но Риму не видать их полонённых!

Взять крепость – дело принципа и мести:
Давно Израиль ввергнут в прах!..
Рабы-евреи на плечах
Носили землю к «Цитадели Чести».