Михаил Годов - Переосмысливаю время…

То полон мужества, то страха.
То алчность душит, как в бреду,
То в жалком рубище бреду,
Отдав последнюю рубаху.

Что в Судный день я предъявлю? —
Что я любил и что люблю…

Любовь рождает вдохновенье —
Я утверждаю, как истец.
Но, как у всякого творенья,
Есть кроме матери отец.

Отец другое имя носит:
Труд – произносится оно.
И высоко судьба заносит,
Когда супруги заодно.

Любовь, и труд, и вдохновенье —
Вы прародители всех муз.
И солнце творческого зренья
Пусть осеняет ваш союз.

Дитя священного союза —
Я вам служу, Любовь и Муза.

Вновь о любви я говорю.
А что она? И сам не знаю…
Огонь, которым я горю,
Иль боль, что я в душе скрываю?

Закон влечения полов?
Загадка продолженья рода?
Из века в век вопрос не нов,
Но тайну все хранит природа.

Она паденье или взлет?
Безумье или озаренье?
Награда, милость ли, спасенье?
Ее порывы кто поймет…

Я вновь во власти этой темы:
За то и изгнан из Эдема…

Меж нами не прервется связь
На плане явном и в астрале.
И расстоянье до «австралий»
И перепутий разных вязь —

Для близких душ ведь не помеха…
И в сердце жив тот уголок,
Куда ты ступишь на порог
В манто из сказочного меха…

И я с тебя его сниму,
За плечи нежно обниму,
И в поцелуе мы сольемся…

Так зря в разлуке не горюй,
Мы так близки: мы не сдаемся,
И, как ожог, твой поцелуй…

«Что с неба звездочку достану»,
Не стану я тебе сулить,
Но жизнь свою готов сложить
К очам, устам твоим и стану.

Как трубадур прекрасной даме,
Тебе в любви я признаюсь.
Тебе одной теперь молюсь,
Как пилигрим в священном храме.

Ведь всем, что есть во мне, до дна,
До сердца каждого биенья
И до последнего мгновенья —
Владеешь ты теперь одна.

Но не стремлюсь я к пустословью.
Чем я богат? Моей любовью.

Моя прекрасная… княгиня —
Мне тут же хочется прибавить
И с большим рвеньем Вас восславить,
Моя любовь, моя богиня!

Увековечить облик милый
Я просто жажду для грядущих
И птицей вещею поющей
Вас чту, любя с безумным пылом!

Для Вас я б сделал все на свете,
Но подарить дано в сонете,
Я знаю это, и Вы верьте

(Любовь моя тому гарантом),
Вам не колечко с бриллиантом —
Любовь, и славу, и бессмертье…

В том явно виден перст судьбы
И божья проявилась милость,
Что наша встреча приключилась,

Что перепутались следы
Мои и Ваши ненароком,
Что в жизни все совпало вдруг,
Прямая превратилась в круг.

И подгадал Всевышний сроки,
И родились внезапно строки,
Что диктовала мне любовь…

Настало, грянуло, случилось:
Душа моя цветком раскрылась,
И расцветать ей вновь и вновь!

На все безумства, сумасбродства
Для Вас, любимая, готов!
Но ждет любовь не громких слов:
Лишь чувство ей, как руководство.

Как доказать любовь воочью?
И на какой взойти мне пик?!
Что убедит: душевный крик
Иль сердце, рвущееся в клочья?!

Глаза – все видят, уши – слышат,
А сердце лишь любовью дышит,
Ее в пространство излучая,

И чувства вновь вздымают грудь:
И сердце сердце окликает,
Душа к душе торит свой путь…

Как можно Вас не полюбить
Любовью трепетной и страстной?!
Один лишь взор очей Ваш ясный
Способен душу погубить!

А может в небо вознести
Или на дно низвергнуть в бездну,
Хотя и добрый он, и нежный,
Но держит сердце он в горсти!

Оно отныне в Вашей власти,
И для меня уж это счастье
С душевной мукой пополам…

И я, как с кожей, сжился с нею:
Вас не любить я не умею —
За этот рок я все отдам!

Я думал сочинить «роман»,
А тут не вышло и рассказа:
Зато сонетов двести сразу
Я «положил себе в карман».

Пора признать свою ошибку:
Я Вас придумал – без сомнений,
Но нет и тени сожалений,
Ведь мне наградой эта пытка,

Что будит творческие муки —
Те, что в душе рождают звуки
(От них кружится голова)!

И в сердце радости порывы,
И в песню сложатся слова…
Все будут счастливы и живы!

Вот мой тридцатый Вам сонет,
И разрешите удалиться.
Поэт, влюбленный и певица:
Казалось бы – какой сюжет!

Да это тема для романа,
Для сериала с продолженьем:
Какой простор воображенью,
Что фонтанирует спонтанно!

Но не сложилась эта сказка:
Писатель потерпел фиаско
(Не из-за скудости идей)

По воле роковой судьбы
(Он, видно, не потрафил ей),
И тщетны были все мольбы…

Все возносите к небу плач
И скорбно воздевайте руки:
Любовь скончалась в страшной муке…
Но кто же? Кто ее палач?!

Кто погасил священный жар?
Кто пытку выдумал удушьем?!
Кто встретил чувства равнодушьем?
И кто любви не принял дар?..

Чье сердце билось в диссонанс?
Кто загубил счастливый шанс
Любовь впустить, открыв ее душу?

Кто запер чувства под замок,
Святую принял за кликушу
И пыл любовный за амок?..

Да есть в груди у Вас там сердце ль?!
Вы женщина ль, в конце концов?!
Но я в ответ не слышу слов…
Es ist mir klar: gibt’s kein Herzen.

Неужто Вам это не льстит,
Что стали музой для поэта?
Вам, видно, безразлично это
Иль просто делаете вид.

Какой «облом»! Какой «пассаж»!
А я пишу, ловя кураж!
Но равнодушием унижен:

Обожжены гортань и сердце!
Я зол, взбешен! Я так обижен…
Die Liebe ist gar keine Scherzen!

Спектакль окончен: я перестрадал.
Но Вам признаюсь: все здесь понарошку.
Я музой б мог назначить даже кошку,
Ведь чисто женский у нее оскал.

А сколько шарма, чувственности в ней!
Какая томность в царственной походке.
А как мурлычет пава от щекотки —
Сплошной восторг от морды до когтей!

Она, урча, меня когтями месит,
А у нее их, кстати, сразу десять,
И каждый бритвы в десять раз острей!