Михаил Годов - Переосмысливаю время…

В ней столько чисто женского коварства!
Но я доверюсь все же лучше ей:
Она от страсти – лучшее лекарство!

Меня легко Вам осчастливить,
Черкнув хотя бы пару строк,
Пусть это будет Ваш «оброк».
(Здоровы будьте и красивы!)

Мне просто знать необходимо:
Что в жизни Вашей все «путем»,
Что радость в Ваш вселилась дом,
Что, bella donna, ВЫ любимы,

(Пусть избран Вами тот – другой),
Что Вы обласканы судьбой,
Что Бог под небом Вас хранит…

А мне (хоть сердце не гранит)
Довольно будет доброй вести:
Вы – в сердце, и оно «на месте».

Пройти вдвоем хотя бы метр
По жизни, как лесной тропинке,
С своей второю половинкой…
И пусть в лицо – холодный ветер,

И хлещут пусть дожди косые:
Скрестились две судьбы в сюжете —
И день один хоть будет светел,
И Мир откроется впервые…

Презреть свой рок, нарушить вето
И исказить канон сонета,
НО жить, как строки рифмовать,

Хоть шаг пройдя с любимой в ногу,
Ей исповедуясь, как Богу,
Любовь, как высший дар, отдать!
А что потом? К чему гадать…

Как страсть безумца ослепляет
И разум делает глухим,
И из ушей «огонь и дым»:
Какая жажда грудь терзает!

Он ничего не понимает
И знать не хочет ничего,
Не замечая никого,
(Предмет лишь страсти исключая).

Терзались вы такой же жаждой,
Ромео, Данте и Джульетта…
Воспета страсть в стихах поэтов
Сто тысяч раз, а не однажды!!!

И Дон Жуан, и Казанова
Ей предавались жадно снова,
Вновь восходя на страсти пик,
Всю жизнь отдать за этот миг
В безумной прихоти готовы!

Что лучше: быть любимым иль любить?..
Здесь разница воистину огромна!
Иль просто жизнь без бурных чувств прожить
И отойти в Миры иные скромно?..

Чем ты вообще на свете будешь жить,
Коль без любви ты хуже, чем бездомный,
И ты один на всей Земле огромной,
И ты ничей, ничьим тебе и быть…

Но этот выбор – он совсем непрост:
От сердца к сердцу возведешь ли мост,
Что две судьбы в одну соединяет?..

Иль одинокий путь тебя манит?..
Уму что сердце шепчет, говорит?..
О чем, спроси, душа твоя мечтает?..

Запретных тем не может быть
Ни для отверстых душ поэтов,
Ни для поэм, ни для сонетов:
Попробуй вето наложить

На чувства, зрение и слух,
На потаенные секреты.
Лишить поэта этих слуг?!
Им не угроза все запреты,

И сам король тут не указ!
Лиши поэта слуха, глаз,
Но чувства – солнце, что в зените,

Любовь – полярная звезда.
Его «немедленно свяжите»:
Он сам не смолкнет – никогда!

Решаю «половой вопрос»:
Имел в виду мытье я пола…
А мне бы лавры Марко Поло,
Я вахту нес бы, как матрос!

И белоснежный альбатрос
Мне приземлился б на плечо…
А мне бы что-нибудь еще,
А мне бы на «Ролан гаррос»!

Но, в общем, зря я не грущу,
И на судьбу я не ропщу,
Ведь в перерывах «пытки» этой,

Отбросив швабру, рифмы правлю
И не кляну судьбу, а славлю,
Рождая новые сонеты!

Ты вновь ворчишь, жена поэта:
Мол, «недотеп из недотеп»!
Строчишь стихи: сказала – «стоп»!
Не сделал то, не сделал это.

Мол, прохудилось уже сито,
Жилетка вновь без рукавов,
Полы неметены, немыты
И не сварил к обеду плов.

Моя супруга входит в раж —
Она идет «на абордаж»:
Семейный тонет мой корвет!

Моя жена все ближе, ближе…
А я строчу: строчу сонет
Тебе, любимая, пойми же!
Я света белого – не вижу!

Что в сердце любящем хранится,
Понятно тем лишь, кто любил,
И сколько неизбывных сил
Во глубине его таится:

С пружиной не сравнить их сжатой!
И если волю всем им дать,
Никто любви не сдержит рать,
Что страсти пламенем объята!

Ведь пламя любящих сердец,
Как света белого венец!
И станет всем от них тепло:

Они ведь радость излучают.
И станет на Земле светло,
И, как туман, весь мрак растает…

Как жаль, что все вы не дожили,
Отец и мама, вся родня —
До «золотых времен»: до дня
(Хоть столько вы в меня вложили!),

Когда святители меня
В поэтов братство посвятили…
Но вы, как звезды, мне светили,
И стала ночь светлее дня!

Отец от Бога был художник,
И я его и всех заложник,
Всех прежде – твой, конечно, мама.

И перед вами я – нагой…
И нашу жизнь: удачи, драмы —
Я все в стихи возьму с собой…

Я не раскрою вам секрет
Ни об отце моем, ни маме:
О жизни их – любви и драме,
Но ими был любим сонет.

Любим так страстно, горячо
Не чей-нибудь, а «от Петрарки».
(Здесь сделать должен я ремарку)
Я расскажу вам вот о чем:

«Военно-полевой» роман
Связал их судьбы воедино:
И вот они родили сына,

Невольно «заразив» сонетом…
И в этом, собственно, причина:
Да, я не мог не стать поэтом!

Когда вы развелись с отцом,
Свет лишь на мне «сошелся клином»…
Какая ноша – быть любимым
За двух мужчин: ведь все в одном!

Ведь вся любовь, что на двоих
Твоей душой распределялась,
Мне одному теперь досталась,
Покоясь на плечах моих…

И эта роль мне вышла боком
И стала нашим общим роком
Любви слепой и непомерной!

А ты двоим была нам верной
До дней последних – до конца:
Мне жаль тебя, себя, отца…

Я понимаю это, мама,
Как трудно было без отца,
Какую жизненную драму,
Как крест, несла ты до конца…

Одна воспитывая сына,
«Как рыба билась ты об лед»!
И грусти вековой налет
Скрывал твой лик, как паутина…

Я знаю, ты его любила,
Ведь ты сама мне говорила,
Что даже больше, чем меня!

Ты потрясла признаньем этим,
Себя за этот грех виня:
Храня всю жизнь любви обет —
Ей обелиском мой сонет…

Сонет слагаю шестисотый:
Я сам такой назначил «ценз».
Я не молюсь ему, как «ксендз»,
Но мне диктует эту квоту

Соперник славный мой – Ронсар
(Он столько сочинил сонетов).
Под цифру подгоняю эту
И я мне Богом данный дар.