Елена Крюкова - Сотворение мира

Как слезно сверкает в лучах Гиндукуш!..
Как спиртом я кровь заливаю…
Анкор, моя шавка!.. Наградою — куш:
Кость белая, кус каравая…

Мы все проигрались.
Мы вышли в расход.
Свечва прогорела до плошки.
И, ежели встану и крикну: «Вперед!..» —
За мной — лишь собаки да кошки…

Что, Армия, выкуси боль и позор!
А сколь огольцов там, в казармах…
Анкор, моя жизнь гулевая,
анкор,
Мой грязный щенок лучезарный.

Ох, да возьму черпак, по головушке — бряк!..
Ох, да справа — черный флаг, слева — Андреевский флаг…
А клубничным умоюся, а брусничным — утрусь:
Ох ты флажная, сермяжная, продажная Русь!..
Эк, тебя затоптал закордонный петух!
Песнопевец твой глух, и гусляр твой глух:
Че бренчите хмурь в переходах метро?..
Дай-кось мужнино мне, изможденно ребро —
Я обратно в него — супротив Писанья! — взойду:
Утомилася жить на крутом холоду!..

Лягу на пузо. Землю целую.
Землю целую и ем.
Так я люблю ее — напропалую.
Пальцами. Звездами. Всем.

Дай мне билетик!..
Дай мне талончик!..
Я погадаю на нем:
Жить нам без хлеба, без оболочек,
Грозным гореть огнем.

Рот мой сияет — ох, белозубо!
Жмурюсь и вижу: скелет
Рыбий, и водкою пахнут губы,
И в кобуре — пистолет…

Вот оно, зри — грядущее наше:
Выстрелы — в спину, грудь,
Площадь — полная крови чаша,
С коей нам пену сдуть.

…Эй-эй, пацан лохматенький, тя за штанину — цап!
В каких ты кинах видывал грудастых голых баб?!
Да, змеями, да, жалами, огнями заплетясь,
Из вас никто не щупывал нагой хребтиной — грязь!
Из вас никто не леживал в сугробном серебре,
Из вас никто не видывал, как пляшет на ребре,
На животе сияющем — поземка-сволота!..
А это я с возлюбленным — коломенска верста —
Лежу под пылкой вывеской харчевни для господ —
Эх, братья мои нищие! Потешим-ка народ!
Разденемся — увалимся — и вот оно, кино:
Куржак, мороз на Сретенье, мы красны как вино,
М голые, мы босые — гляди, народ, гляди,
Как плачу я, блаженная, у друга на груди,
Как сладко нам, юродивым, друг друга обнимать,
Как горько нам, юродивым, вас, мудрых, понимать…

Вижу Ночь. Лед.
Вижу: Конь Блед.
Вижу: грядет Народ —
Не Плоть, а Скелет.

Вижу: Смел Смог.
Вижу: Огнь Наг.
Вижу:
Человекобог —
Бурят, Грузин, Каряк.

Вижу: Радость — Дым…
Вижу: Ненависть — Дом!
Вижу: Счастье… Над Ним —
Огонь! И за Ним! И в Нем!

Вижу: Разрывы. Смерть.
Слышу: Рвется Нить!
Чую: нам не посметь
Это
Остановить.

Чучелко мое смоляное, любименький, жавороночек…
Площадь — срез хурмы под Солнцем!
А я из вьюги, ровно из пеленочек —
На свет Божий прыг!.. А Блаженный-то Васенька
Подарил мне — ревнуй, сопляк! — вьюжные варежки:
Их напялила — вот ладошки-то и горячии,
А глаза от Солнца круто жмурю, ибо у меня слезы — зрячии…

Воля вольная,
Расеюшка хлебосольная —
Черный грузовик во след шины
Пирожок казенный скинул —
Дай, дай полакомлюсь!..
Милость Божья
На бездорожьи…
Не обидь меня, не обидь:
Дай есть, дай пить,
А я тебя люблю и так —
Ни за грош ни за пятак —
Дай, дай поцелуйную копеечку…
Не продешеви…
Дай — от сердца деревянного… от железной любви…
Черный грузовик, езжай тише!
Пирожки твои вкусны…
Я меховая богатейка! Я все дерьмо на копеечку скупила!
Я все золотое счастие забыла,
Я широко крестила
Черное поле
Грядущей войны.

Дай, дай угрызть!..
Жизнь… ох, вкусно…

На. Возьми. Подавись. Мне в ней не корысть.

…Лоб мой чистый,
дух мой сильный —
Я вас, люди, всех люблю.
Купол неба мощно-синий
Я вам, люди, подарю.

Вам дитя отдам в подарок.
Вам любимого отдам.
Пусть идет огонь пожара
Волком — по моим следам.

Заночую во сугробе.
Закручу любовь во рву!
В колыбели — и во гробе —
Я — войну — переживу.

И, космата, под вагоном
Продавая плоть свою,
Крикну мертвым миллионам:
Дураки! я вас люблю…

Вы себя поубивали…
Перегрызли… пережгли…
Как кричала — не слыхали! —
Я — о бешеной любви!..

Но и в самой язве боли,
В передсмертнейшем хмелю,
Я хриплю: услышь мя… что ли…
Кто живой… тебя — люблю…

Земля моя! Встань предо мною во фрунт.
Кинь тачки свои и тележки.
Ладони холеные враз не сотрут
Невольничьей острой усмешки.

Дай гляну в сведенное мразом лицо:
Морщинами — топи да копи
Да тьма рудников, где мерзлотным кольцом —
Посмертные свадьбы холопьи.

Россия моя! Меня выстрел сразил,
Шатнулся мой конь подо мною,
И крест золотой меж ключиц засквозил
Степною звездой ледяною…

И я перед тем, как душе отлететь,
Увидел тебя, Голубица:
В лазури — церквей твоих нежную медь,
Березы в снегу, как Жар-птицы!

Увидел мою золотую жену,
Что пулями изрешетили,
Узрел — из поднебесья — чудо-страну,
Что мы так по-детски любили!

Узрел — домны, баржи и грузовики,
Цеха, трактора да литейки:
Народ мой, страданья твои велики,
Да сбросить вериги посмей-ка!

Тебя обло чудище в клещи взяло —
И давит суставы до хруста…
И дух отлетел мой.
И Солнце взошло.
И было мне горько и пусто.

За веру, за Родину и за Царя
Лежал я в январской метели,
И кочетом рыжим горела заря
Над лесом, лиловее Гжели!

А я полетел над огромной землей —
Над Лондоном, Сеною, Фриско…
Но вышел мне срок! Захотел я домой!..
И вновь заискрились так близко

Увалы, отроги, поля во грязи…
Вот — вымерший хутор: два дома
Во яхонтах льдов — слез застылых Руси…
Вот — в церкви — пивнушка… О, Боже, спаси:
Знакомо все — и незнакомо!

Детишки молитвы не знают… и так
Отборным словцом щеголяют…
Гляди же, душа, мой исплаканный зрак,
На брата-ефрейтора, что, нищ и наг,
В миру с котомой костыляет!

На девок панельных. На хлестких купцов.
На жирных владык в лимузинах.
На черных чернобыльских вдов и вдовцов.
В ночлежный декор магазинов.

Не плачь, о душа моя, твердо гляди
На храм, что сожгли сельсоветы, —
Теперь над ним чистые стонут дожди,
В ночи — светляками — кометы…

Гляди — вот под ветрами трактор гниет…
Раскопы пурга обнимает…
Гляди, о душа, — твой великий народ
Без Бога живот свой умает!