Даниил Шаменков - Глаза в глаза. Книга стихов – 3

Он молча сидит у огня,
И смотрит куда-то далёко…
Там за кронами тихо мечта
Затолкала себя в обойму.

Может, он не совсем серьезен,
Может, молвит чужими словами,
Он шифрует стихи как Морзе
За двумя с половиной столами…

А он молча сидит у огня
И мечтает о чем-то обыденном,
Он стал кем-то получше меня,
Чем-то скованным, добрым и мизерным.

Чем-то более скромным,
Чем-то бледным и серым как пламя,
Что потухло беспечным изгоем
Акварельными полутонами.

Мы на фото такие счастливые, зай…
Мы тогда намного больше улыбались,
И сердце издает лишь громкий лай,
В ответ на то, чем долго клялись.

Ты знаешь эти шрамы, милая,
Тебе они, наверно, как родные,
Они померзли тонким инеем,
На руки бледные, иные.

Я дурак, набил твои инициалы
На правом, сбитом в кровь колене,
Надеясь… Что до гроба…
И то мало,
Остался до сих пор я верен.

И пусть висит в закрепе эта запись,
Когда-нибудь ещё вернусь,
И удалю ее к чертям собачьим,
Тогда… Когда опять… влюблюсь.

Плачет ангелок из камня,
Эпитафии скуля,
И хоронит божью матерь
За бутылкой коньяка.

Солнце тут, нередкий случай,
Меркнет, долго не встаёт,
Ангел каменный поручит
Мертвым встать за упокой.

Постоят немного молча
И к надгробью припадут,
Ангелок из камня мучал
Грунт могилоньки сырой.

Каждый лепесток тюльпана
Иссыхает на глазах,
И в убийственной прохладе
Ангел молча поминал.

Грел то взглядом, то тоской
Покрывало серых туч,
То слезами, то росой
Плакал, ныл, явился ключ

От его воспоминаний
Бледных, красных и немых,
У могилки состраданье
Морду скорчило как жмых.

Ангел каменный уснул,
И уснуло небо,
У пригорка два питбуля
Смотрят молча в землю.

Плачут эти два питбуля,
Тихо, тихонько скуля,
Нет хозяина, ангел он,
Взмыл как голубь в небеса

И сидели два питбуля,
Ждали тихо, про себя,
И, как ангелок, уснули,
Молча, тихо, навсегда.

Богиня, разрешите дотронуться
До ваших причудливых мест,
Ну и вам, в качестве бонуса,
Стать мне одной из невест?

Буду для вас наилучшей сладостью,
Дорогущим кофе со вкусом ванили,
И, что я сделал бы с радостью,
Все серии Симпсонов глянул в обнимку.

Разрешите вот, частью быть,
Ну, хотя бы малой крупинкой,
Атомом в вашей пробирке,
Чтоб вернуть желание жить.

Разрешите хотя б на секунду,
Увидеть совсем без одежды
Все то, что хотел бы запомнить,
Что выше, чуть ниже, и между.

Простите, прозвал я вас так,
Ведь не видел пока что лучше.
Распластаюсь в мечтах, как мак
Рассыпается в грузной луже.

Ищи меня в закоулках и книжках,
Можешь проверить в шкафу,
Я вместо глухой дислокации в нишах
Выбрал свою страну.

Брусчатка где вместо асфальта,
И вместо машин – колесницы.
Где, в море, сидя на мачте,
Ноги вниз, и можно напиться.

Где гарем собрать как султан
Не составит совсем проблем,
Где, наполнив огромную ванну,
Ты в ней будешь как вольный дельфин

Бороздить огромную яму
Подводного синего мира,
Свое фото повешу в рамку
Победителя всех турниров.

В этой малой стране я лучший,
Как с мечтой не играйся, так,
Вот, налей мне холодного пунша
В мой хрустальный гранёный стакан.

Меня поищи под ковром,
Или в дверях у парадной,
Я сплю, держа в лапе свой лоб.
Вот такое оно, Тридесятое.

Кораллом укрась гостиную,
На кухне поставь самодельный стол,
Вместо паркета заставь всё минами,
И тряпки повесь вместо штор.

Пакет тетрапак вместо вымени,
Вместо ведра – гранёный стакан,
Я забыл о твоём милом имени,
Не развидев в нём гордый обман.

Вместо сердца мотор от машины,
Вместо черт лица – акварель,
Наше счастье давно за спинами
Ненужных ущербных людей.

И в стихах рассказать его
Я смысла не видал, доколе,
Любовь – прокисшее вино,
И бытовуха, съеденная молью.

Если я твой Чипполино,
То тогда ты не чеснок,
Если ты шматок дельфина,
То я рыбины кусок.

Если я плохой эклер,
То ты самый сладкий ром
Если это дамский пир,
То хочу быть языком.

Если я простой пивас,
То ты красная настойка,
Если это балабасы,
То пригрелась горлу водка.

Если я противный гном,
То ты просто великан,
Я захавал утром бром,
Чтоб не звать тебя на бал.

Моя мечта в узорах клетчатого мира
На грани фолла крутит на ветвях
Любовь мою оттенками пломбира
На наших серых треснувших губах.

В кувшине поросла тюльпаном
Твоя простая и любимая печаль,
И я опять твоей помадой
Рисую иней на свечах.

И в мудрости акаций находил
Наш мир в лианах нынешних реалий,
Тебя я вновь, наверное, взлюбил,
И ты… Взлюби меня… Сначала.

Выдыхаю пар куда-то в воздух,
Понижая частоту сердцебиения,
Вот так я ожидал успокоения,
Сворачивая в стопку свои кости.

И я бьюсь об заклад, что спорно,
Что когда-нибудь все закончится,
И в этом погибшем миноре
Овладею с концами творчеством.

Забронировало меня безумие
На каком-то онлайн-букинге,
И живёт там себе спокойно,
Меня измывая и мучая.

Надоело молится Пушкину,
Охуевать от картин Ван Гога,
Походу съебалась кукушка
С парковки в моем остроге.

И укутала серая мука
В свои рваные шмотки меня,
Я хотел написать стишок,
Как всегда получилась хуйня.

Прикиньте, вчера видел Пушкина,
Прям на Невском, на повороте Думской,
Он сказал, что стихи – не поэзия
И затер мне немного за прозу.

Прикиньте, он руку пожал мне,
И открыто со мной говоря,
Предложил поехать на Стачек
И малость бухнуть коньяка.