Даниил Шаменков - Дневники меланхолика. Раннее творчество

Мы с дружбы ни на миллиметр,
Хоть безнадежна статика,
Я не прекращу любить,
Ведь предан будто Хатико…

Во многом был виновен,
В слезах, твоих обидах.
К тебе мне тянет очень,
Как будто бы магнитом.

Я мнил себя чтецом от Бога,
Читая книги в собственном чертоге,
Но позабыл о самом главном:
О произведении коротком,
В котором есть душа, интрига,
Оно не те штампованные книги,
Оно меняет жизнь, дает о себе знать,
Все стереотипы разрушает,
Что нам так стоит разрушать.

Время не лечит,
Нам коротя пути длинною в вечность,
Стирая кости тех людей,
Что в голове своей похоронил навечно.

Я все пишу…
Пишу четверостишья о любви,
О том, как сильно я люблю любить,
О том, как я люблю,
Когда взаимно руки тянут,
Даря мгновения любви…
И знаю я – любовь не умирает,
Она слегка, совсем немного увядает,
Любовь живет в нас вечно,
А вечное, как говорится, бесконечно.

Прости меня за все,
За чувства, откровенность,
Хоть и излишне это,
В заботливости – ценность.

Я помню моменты сильного страха,
Полных отчаянья, жести и смрада,
Как сильно страдал о подколах извне,
Что гнила в гробу мечта о любви.
Я помню, как сильно меня презирали,
Ведь лучшего мне, наверно, не надо,
Я видел жизнь; как живется на дне,
И, надо признать, достаточно мне.
Я помню о многом, я помню о всяком,
О чем-то мне вовсе помнить не надо,
Мысли не жалят, безжалостно бьют,
Привыкни и, может, не обессудь.

Пускай, нас сны и дальше направляют,
Ведь жизнь, как рельса, – долгий путь,
Любовь хочу, чтоб все испепеляла,
Чтоб ядовитою была, как ртуть.

В чужом чистилище сознанья
Глумится над судьбою благодать,
Большая боль, души терзанья,
Те, никому не нужные познанья.
Там кузница души и наковальня,
И молот скульптора дыханья,
А на свету, где разум чист от знаний,
Томятся в гордом ожиданье
Цветы ума без всяких нареканий
Покорно времени их увяданья.

Я понял в злополучный день:
Любви все тайны так самозабвенны…
Ты для меня видна, как тень,
Но также неприкосновенна.

Солнца луч в зенит уйдет,
На смену ночи день придет,
И снег растает, как и лед,
По полюсам метель пройдет.
И на востоке будет утро,
По западу пройдется мгла,
Там, где Сибирь, сиянье в небе,
А на экваторе жара.

Кулисы Эго опущены,
Естество раздавлено,
Фальшивые ноты распущены,
Настрой слишком подавленный.

Я не могу так жить, простите,
Я не вернусь, и даже мне не льстите,
Меня не трогайте отныне,
А я уйду, оставшись лишь в помине.

Я на заре заката при свечах
Встречаю милую печаль,
И на скамейке возле моря
Сижу и вглядываюсь вдаль.
Уткнусь в подушку я лицом,
Без перерыву буду тосковать,
Себя закончу мнить творцом,
И рифмы в голове рождать.
Я в шаге к смерти сущности поэта,
Мне не в диковинку страдать,
Ведь так давно я вижу конец света,
Не повернешь уж время вспять.

А помнишь ты,
Когда впервые глянул в твои очи?
Иль помнишь первый поцелуй?
А может, снова сможем
Когда-нибудь пойти мы на поклон?
Поклон судьбе неумолимой,
Пускай, быть может, и потом.

Тот милый образ нервы трепетал,
И в самых потайных фантазиях всплывал,
Я восхвалял ее и говорил себе не раз,
Как будто не бывает краше глаз,
Волос ее с рожденья русых,
Красивых ног, фигуры стройной.
Но в красоте скрывался враг,
И видел в ней я лишь дурман,