Людмила Перцевая - Шалопаи. Сборник стихов

Блеск молний, жутко гром грохочет,

– Страшней свобода, чем тюрьма!

Духи… жемчуга… настроение,

И выключить телефон, -

Вам перечень этот смешон,

Но как же он полон значения!

Альт, скрипки, виолончель, -

Квартет в молодежном составе,

В активе – ни прессы, ни славы,

Зато есть великая цель!

Они сговорились меня,

Открытую звукам доверчиво,

В них долго и нежно проверчивать,

Смывая все набрызги дня!

Баюкать, пугать, щекотать,

Выматывать боль, всю, до донышка,

– То заговор, то простота,

То словно сияние солнышка!..

И вот этот дивный квартет,

Красавец и барышень трое,

Смогли меня перенастроить

И выпустить снова на свет!

Я тот, кто первый заточил копьё,

Средь бела дня снял шубу с леопарда,

Прогнал пещерного медведя и жильё

Чужое занял!.. За полмиллиарда

Истекших лет и сумрачных веков

Форсировал пустыни и проливы,

Играл с огнем и побеждал врагов,

И вновь кидался в бой нетерпеливо!

Не все готовы напролом, как я,

На прочность пробуя башку и стены,

Лететь вперед, но тихая струя

Нам не сулит, конечно, перемены.

Разъять молекулу и прыгнуть со скалы,

Ударить в морду подлеца и жлоба,

Стих прокричать, да не боясь хулы,

По-хулигански смело пробуй!

Загнать породистого скакуна

или резвиться на перекладных? -

Пойми наездниц юных и шальных,

чудных фантазий голова у них полна!

– Аббат Прево, вы – про кого?

Да будет вам, мне – не впервой!

Неукротима, проповеди – мимо!

Щенячья нота? – Откуда? Кто там?..

Нет тебе места ни в моей квартире,

Ни даже шире – в сумасшедшем мире!

Уж сколько вас рвалось на белый свет! -

Ну, не скули, сказала ж тебе – нет!

Эгоцентрична? – Очень метко!

Ах, эта денежная-снежная метель,

– утроить в покер и спустить в рулетку,

освобожденно выйти на панель!

Кому – мегеру? Кому – нимфетку?

Кому – в пригоршню горьких слёз капель?..

– Но вдруг в толпе бесчувственного люда

отыщется и твой Нехлюдов?

– Помилуйте, да в наши дни – едва ли,

вот только не читал бы он морали!

Манон Леско, твой кавалер -

– плохой пример. Не мой размер!

Последний шанс – Сафронов Никас,

– Меня, голымую, на подиум возьми-ка,

напишешь «ню», и даже, к слову,

Анастасию Волочкову!

Она сама? – Ну что ж, весьма…

А мне опять искать перекладных,

нет горше способа – влачить седые дни!

Я раньше прочих к финишу поспею.

Сворачивай-ка в Темную аллею.

Я приспособиться сумею.

Здесь околею.

Поверь в меня,

И я в словесных дебрях

Глагол весомый самый отыщу,

В строку его заправлю, как в пращу,

И на орбиту метко запущу!

Поверь в меня!

Эпитетов жеманных

Навязчивый отброшу хоровод,

Нам только самый острый подойдет,

Тот, что как скальпель вспарывает рот!

Поверь в меня!

Я буду смысл искать

В загадочных и путаных явлениях,

А вдруг они – цепи незримой звенья,

И я к открытию в своих стихах близка?

Поверь в меня!

И пусть нескладен слог,

Но я страницы извожу тетрадей

Не пустозвонства суетного ради,

– Пусти меня, читатель, на порог…

У одиночества нет имени и отчества,

Оно как океан безмолвных душ!

Но даже самой маленькой из луж

Сливаться в единении не хочется.

Ведь у нее – свой абрис берегов,

Особый дна рельеф и память о капели,

Во всем величии гирлянды облаков

В ней отразиться сказочно сумели!

Так индивидуальностью греша,

В своей гордыне замыкается душа.

В чистом поле, в дорожной грязи,

На паркете блистательной залы,

Мысль нечаянно поразит

Новизной тебя небывалой!

Скомпонуются складно слова,

Вроде те же, но в новом значении,

Ритм наметится лишь едва –

Повторяй многократно, без лени!

Насладись стиха полнозвучием,

Дай ему в тишине дозреть,

– Может, это не самое лучшее,

Что тебе случалось пропеть?..

А потом проверь на огне –

Хорошо ли будет гореть?

Упаси тебя Бог от греха,

И от плохонького стиха!

Обступят тени хижину мою,

Рука невидимая тронет полог,

«Встречай! Наш путь извилист был и долог…»

– Я онемела и столбом стою.

Раскинуть скатерть вышитую надо,

Приборами уставить длинный стол,

Чтоб каждый, кто сейчас ко мне вошел,

Почувствовал, хозяйка гостю рада!

И этому, что целовал мне руки,

И скромнику, что глаз не поднимал,

Тому, что радостно делил со мной аврал,

И брал заблудшую овечку на поруки.

Усатый, что ты мнешься позади?

Дай, обниму пропавшего без вести,

Садись к столу с Угрюмым этим вместе,

И ты, Седая Грива, проходи!

Полны бокалы горького вина,

Вот винегрет, селедочка под шубой,

Ах, как мне видеть вас всех разом любо,

Теперь, когда осталась я одна.

Застольную!.. Негромко, но с душой,

Бас, запевай, подхватят остальные!

Как быстро унеслись те времена шальные,

За годом – год, глядишь, и век прошел…

Растает Арктика и Антарктида,

Потоки слёз солёных мир зальют,

Бедой вселенской кажется обида,

Где сердцу раненому отыскать приют?

Поплачь, родная, вот моя жилетка,

Навзрыд, но рифмами заговори,

Стих твой реальность пересотворит,

– Бывало в жизни так уже нередко!

Глядишь, из тупика найдётся выход,

Сумел же в небо взвиться самолёт!

– Ты воспаришь, заложишь петлю лихо,

А твой обидчик пусть… горит смольём!

Ты в петле покачаешься беспечно,

Как на качелях в детстве… А пока,

Давай, раздвинем своды потолка,

Чтобы к ногам твоим прильнул Путь Млечный!

В клубке воображаемых дорог,

Немыслимых восторгов, приключений,

Чтобы услышала ты неземное пение,

В ознобе новизны твой стих продрог!

Декабрьская пора обнимет Землю мраком,

Снег не спешит прикрыть коврами грязь,

Вновь пыточным нытьем вдруг совесть занялась,

А память колесит по старым буеракам…

Унылых дней пунктир в одну черту сольется,

И праздников мне не сулят календари,

В час обозначенный уже не встанет солнце

И ласково не скажет: «Отомри…»

Но вдруг по потолку соседская девчонка

Вприпрыжку пробежит, уронит ловко стул,

Глаза я подниму, ей усмехнусь вдогонку,

– Ешё вернется жизнь, я чую за версту!

Берлогу ищет абориген,

Лианы сохнут и опадают,

Пора бы рыжей кружить пурге,

И собираться птицам в стаю.

Набухнет влагой сизый мох,

В нем клюквы крупные рубины,