Алексей Боровиков - Рев молодого дракона

Слезы призраком лунного злата
Чуть скользнули по юной щеке.
Пусть летит хоть куда змий крылатый,
Пусть останется там вдалеке.

Этот взгляд ранит душу острее,
Чем серебряный древний кинжал.
Загадать бы какой-нибудь фее,
Чтобы он поскорей прилетал.

Пребывая в полнейшем смятенье
Глушит ведьма безудержный стон.
Только чтоб мимолетным виденьем
Этой ночью явился дракон.

Засыпает плакучая ива,
Упоившись бездонной луной.
Серый волк подвывает тоскливо,
За околицей пахнет бедой.

Вековые дубы расступились,
Древний змий, словно призрак, парит.
Упыри, да и те схоронились,
Хищно-хищно дракон тот глядит.

Воспылали до неба кострища,
Забурлило младое вино.
Соловьем сквозь кусты кто-то свищет,
В мир иной отворилось окно.

Пряный запах волшебных растений,
Как туман над поляной плывет,
И чудовищ безликие тени
У портала кружат хоровод.

И над всем фантастическим чудом
На метле гордо ведьма летит.
В её взгляде горят изумруды,
А дракон рядом с нею парит.

Пахнет воздух пряной весною,
Самолет в синем небе летит.
Там вдали за сонной рекою
Златовласая ведьма грустит.

Ей подвластны любые стихии,
Колдовство дремлет, будто вулкан.
Миг – примчатся к ней ветры лихие,
Превратится сугроб в ураган.

Как щенок, с нею ластится вьюга,
Как сестра, ей седая луна.
Только нет с ней любезного друга,
Как волчица, та ведьма одна.

Шелестит чуть задумчивый ветер:
«Ты, в пустую его не зови!
Придет время, и он тебя встретит,
Унесет вдаль на крыльях любви».

Как прекрасен декабрьский сад,
Все деревья искрятся так чудно.
Ночью дивные звезды горят,
А порой ночь крадется безлунной.

Сизый иней окошко сковал,
Но а в спаленке меркнет лампада.
Древний змей не спеша пролетал,
Для него поцелуй твой – награда.

Кружит в такт с драконом метель,
И луна серебрится незримо.
Незакрытой оставишь ты дверь.
Силой ведьмы дом будет хранимый.

И пускай он, как снег, улетит —
Сладкой горечью вкус поцелуя.
Отчего же так сердце стучит?
Оттого, что влюбилась колдунья.

Закричать бы от напряжения,
что, как обруч, ночь напророчила.
Вкус беды с твердой нотой волнения.
Ведьма снова чертей заморочила.

Словно в шторм, ее пряди вздымаются,
А в глазах мрак пучин морских грезится.
Два крыла над землей поднимаются,
Тень дракона над городом зреется.

Не спеша расползается марево,
Как же хочется ей хоть на час заснуть.
Пробудилось рассветное зарево,
Задремал, угасая, и млечный путь.

Ведьмовство вновь свершилось запретное,
Чтобы он лишь пришел на свидание.
Ведь на то и те чары заветные,
Чтобы ведьмы свершилось желание.

Златый змей чутко дремлет в ночи,
Туго натуго стянуты кольца,
А вдали птица филин кричит,
С древних скал речка змейкою вьётся.

Чертов гребень возник над водой,
Равнодушно Морана взирает.
Разгулялся вдруг ветер лесной,
Ночь степенной свечой догорает.

не испить всей печали вино.
Незаметными кажутся слёзы.
Слово ведьмы, что всё решено,
С безразличием таяли звёзды.

Засыпают на время огни.
Может быть, что грядущее – худо.
Но дитя безрассудной любви
Будет верить в забытое чудо.

Снова запах душистого хмеля
Сквозь туманы дурманит, маня,
Полна чаша волшебного зелья,
Колдовского шального огня.

Рьяный танец. Июньские звезды
Закружились над древним костром.
Затаились могучие сосны,
Ночь накрыла могучим крылом.

Даже мхи расплели паутины,
Чтоб узреть диво гиблых болот.
Пузырится зеленая тина,
Воцарил летний солнцеворот.

Даже леший так радостно пляшет,
Не пытаясь себя превозмочь.
И в тенистой Хортицкой чаще
Мудрый Велес приветствует ночь.

Серый кот с распушистым хвостом.
А в глазах его рьяный пожар.
Защитит он от нежити дом,
не подпустит врагов фамильяр.

Станет душу он мага беречь,
чтобы та не вросла вдруг в крестраж.
Не потушит таинственных свеч
этот гордый и преданный страж.

Рассекут снова молнии небо,
Колдовство пробудив в час полночный.
Нам прилета драконов не треба,
Полнолунье – всей жизни короче.

Обнажились хребты гор запретных,
Валуны покачнулись тревожно.
Пробудились дремавшие ветры,
Страх проник едко в души прохожих.

Мнимый град вдруг возник, точно призрак,
Тень накрыла взошедшего Бога.
Мы узрели забытую тризну,
Дивный свет золотого чертога.

Пеплом лед обрушился с кручи,
Град восстал почти что забытый.
Разорвали в миг молнии тучи,
Чтоб начать счет новых событий.

Пусть бушует бездонное море,
Разбиваются волны о скалы.
Гребней древних седые оскалы
Кораблям принесут только горе.

Закипает тягучая пена,
Лютый змей разрывает пучину,
Догорает заря, как лучина,
Всходит ночь над землей постепенно.

Но не спят обитатели леса.
Притаившись в тревожном овраге,
Войны ждут, выпив чашу отваги,
Порождение водного беса.

Тень накрыла ночные холмы,
Конопляные лопнули сети,
Закружил порывистый ветер,
Покатились со скал валуны.

Грянул рев, и склонились деревья,
Погребая людей под собой.
Чей-то плач, так похожий на вой,
Вдруг затих над пустынным селеньем.

Как сталь, остро судьбы веретено
И манят в ночь начертанные руны.
И пусть искриться юное вино,
Души не задевая больше струны.