Алексей Боровиков - Рев молодого дракона

Броней чешуя, сверкает корона,
Воздух разорван от взмаха крыла.
Раздался вдруг рев молодого дракона,
Испуганно кони рвут вновь удила.

Нечистая сила царит над селеньем —
Знать, ведьма колдует в безлунной ночи.
Не спит Древний Бог. Минувшим введеньем
Вернется с уходом заката лучей.

Блестит чешуя златом нескромным,
И выползут змеи на шабаш позреть.
Склонятся дубы от рева дракона,
И даже Морана забудет про смерть.

Костры, как клубок, сплелись туго-туго,
На долю секунды коснуться небес.
У ведьмы в глазах волшебная вьюга,
Лишь ей подчинится безропотный лес.

Просыпаюсь опять с дивным запахом ивы,
Вспоминая про ночь, что кружила вчера.
Только горечь в душе, как от терпкого пива,
И пускай понапрасну задувают ветра.

Украду я тебя у свирепого мира,
Зелень призрачных глаз отравила меня.
Чары Древних Богов я развеять не в силах,
Не смогу потушить между нами огня.

Пусть обрушится дождь на несчастные крыши,
Ветер вырвет твой зонт ради шутки, поверь!
Взмах стального крыла вряд ли ведьма услышит,
И лишь звездная ночь нас укроет теперь.

Я тебе подарю валуны и вулканы,
Лета бурного зной и январский мороз.
И молчание гор и востока барханы,
И ночной тихий шелест могучих берез.

Расскажу я тебе дней ушедших сказанья,
И спою песни скифов, бродивших в степи.
И на крыльях ветров приглашу на свиданье,
И укроет нас ночь с ароматом ольхи.

И пусть волны шумят, пахнет соком брусники,
В звездном небе возникнет могучий дракон.
На порогах реки хребтов острые пики,
И струится вода в полуночный каньон.

Полоз в толще пород злато в кольца сплетает,
И Хозяйка горы вновь на камне сидит.
Что сказала она, пусть никто не узнает,
Снова змиева дочь за рекою грустит.

Из-под ног так и прыг, чтоб укрыться за камнем
Вижу ящерка это с лазурью в глазах
Так задорно глядит. И казалось тогда мне,
Первобытный прокрался в груди моей страх.

Она смотрит в упор, знаю точно, смеется,
Миг, откроет чертог до рассветной звезды.
И в Хозяйку горы она вдруг обернется,
И уже не уйти от нависшей беды.

Словно в сказке, сидит предо мною девица
В малахитовом платье с тугою косой.
И чернее, чем ночь, у Хозяйки ресницы,
Рядом ящерки кружат живою волной.

Вместо сосен возникли златые колонны,
Там вдали я увидел загадочный лес,
Изумрудные чаши казались бездонны,
Я моргнул, но Хозяйки чертог не исчез.

И представил тогда твой спасительный образ,
Поцелуй и бокал молодого вина,
Ту запретную ночь, и, как мед, сладкий голос,
И серебряный свет, что дарила луна.

Покачнулись мгновенно высокие своды,
И Хозяйка исчезла, и сгинул чертог.
Запах леса вернул ощущенье свободы,
Перепутье возникло из древних дорог.

И я прямо пошел и увидел кострище,
А она тут как тут в своем платье сидит.
И прости, что следов ты моих не отыщешь,
Нас Хозяйкин чертог на века разлучит.

Просто ветер щекочет глаза,
Ждут с тобой нас морозные ночи.
Но два мира – уже не помочь им,
Впереди нет дороги назад.

Расползется змеею метель,
Устремится вдогонку дворняга,
Златый месяц, как будто бродяга,
Постучится в закрытую дверь.

Ночь. Безудержно взвыл черный пес
Отголоском крылатого Бога.
Ты уснешь. В заповедных чертогах
Для тебя россыпь снега и звезд.

Мы с тобой вряд ли будем повенчаны,
Звезды всходят для нас обручальные.
Зелень глаз, как известно, изменчива,
Ночь укроет фатою печальною.

Тают свечи, как легкие облачки,
Месяц спрячется вдруг на мгновение.
Холодна, но ярка моя звездочка,
Миг, и спало наше затмение.

Дивный жар, как туман, разливается,
Есть ли правда в шептаньях изменчивых?
И за тучкою месяц пусть мается,
Этой ночью мы звездами венчаны!

Мне нельзя, но я скину оковы
Падший ангел под боком твоим.
Ты не верь не единому слову,
Я тону в безграничной любви.

И как водится дочери Евы,
Искушенье дарует твой змей.
Вот и яблоко для королевы,
Ну же, ну же, откушай скорей!

В эту ночь мы с тобой видим чудо:
Для двоих, словно дождь, звездопад.
Перед ним я просить судьбу буду,
Чтобы я вновь отправился в ад.

Знаешь, милая, счастье так зыбко,
Я боюсь лишь тебя потерять.
Не забыть твою мне улыбку,
Когда стану в огне догорать.

И я выпью из язвенной чаши
И достойно все кары приму.
И клянусь со свойственной фальшью,
За тебя ярко вспыхну в аду.

Ты зовешь, проклиная мгновенья,
Обручальное сбросив кольцо.
Я приду к тебе в сновиденьях,
Чтоб увидеть родное лицо.

С полуночных небес снизошел Сатана,
Подарив неземных мне запретных колец.
Было первым кольцо под названьем «Луна»,
На втором мне узрелось созвездье стрелец.

Лунный блеск расплескался в бокале вина,
Млечный путь распростер миллионы дорог.
Звездный свет, сквозь который явилась она,
Тем кольцом погасить до конца я не смог.

А «Стрелец» заискрился, и вспыхнул огонь,
Рыже-черным пространство вдруг стало гореть.
То кольцо мне тогда опалило ладонь,
Мне почудилась Жизнь и суровая Смерть.

И дыханьем твоим мне повеяла ночь,
Ощутил пустоты безнадежной глоток.
И погасла свеча, ей уже не помочь,
Обреченной зарей был окрашен восток.

Покрутил в пальцах третье я молча кольцо,
И узрел я судьбы золотистую нить.
И той ночью твое мне приснилось лицо,
Чтоб покой навсегда я сумел позабыть.

Мы увидим с тобой дым погасшего мира,
И алтарь заискрит, чтоб его возродить.
Две судьбы – одна жизнь, что остра, как рапира,
Сотни мелких узлов, и единая нить.