Артём Лапинский - Я не в моде

Пенсия, – наши окурки
у рабочей маршрутки…
Теперь, в изношенной куртке
Греют дряхлый бочок…

Крутился, будто волчок…
Авось, не забудут бочок…
Но, снова, теперь уж от скуки
пораньше встаёт старичок…

Заварит полезный чаёк…
А, в глазах, ещё – морячок…
Но, Куба уже и не снится,
…Когда же, заглянет внучок?!

А сын, большой и столичный…
И, мокрыми стали ресницы…
В груди болит, не в пояснице…
В навигаторе, нет, «старичок»…

Со школой, нам не распрощаться…!
Очередной, грядёт учебный день…
Урок на выбор, но вот учитель тот же;
С тиснёным резюме на роже, —
(с которой, всё же весело общаться…)
– Во всём самоуверенный олень…

Вот белка; колесу велит вращаться,
А, кто-то, кинул на него ремень…
Вот и театр; ярусы и ложи…
И тот наглец, кто вон не лез из кожи,
Уйдя, сумел достойно попрощаться;
Не подстрекая, мол, – какая дребедень!

А мне пора на сцену, возвращаться…
Уж некуда, затягивать ремень.
Но жребий даже, коли что, не будет брошен,
(при выборе, кто слаб, кто осторожен…)
Я буду к выходу легко перемещаться…
И пусть олени, говорят, что это лень!

У белки ведь, не участь, а участие…
Шаг в сторону, поднимет на ступень.
Встань и иди, найдя дорогу счастья,
И не наступит на твою чужая тень.

Сегодня сыну день рожденья…
Хоть, и послал Господь мне дочь,
был удостоен чести, мочь,
Постигнуть таинства крещенья…
Судьба даёт мне порученье…
Чтоб, в ступе воду не толочь…
И, как же рад был я помочь,
в таком, столь важном назначении!
Отец, с меня, хоть никудышный,
Будь то; – креститель, иль родной…
Но, если жну, «Паёк Всевышний»,
то, жив, я жизнею – двойной…

– Ты, сына будь, как твой отец…!
Будь, добр, прям, великодушен…
И, не во всём расти послушным,
И, не для всех, будь – молодец…

Будь, духом крепок и воздушен!
И, жизни радостей – ларец.

Люби своих друзей, столь горячо!
Есть в жизни, не у каждого дар Божий…
И, тех, кто подставляет вам плечо…
И, тех, кто через браузеры лишь вхожий…
Люби их, чаще вспоминай…
Не потому, что завтра на распятье…
А, потому, что в кружке стынет чай…
И, потому, что были вместо братьев.

Забуду напрочь все дела.
И сам Аид, отгул напишет.
Часам песочным, до утра
Предамся, мысли, чтоб очистить.
А завтра, встану до зари,
Верну улыбку, зеркалу кривому,
И в баньке, пуще выходных,
Тревогу смою крапивою.
И солнце, будет жарче янтаря,
И небо станет бирюзовым,
Четверг, не будет чище никогда,
Чем, тот, что с дочерью родною.

Не видели бы, этот тир, мои глаза…
Не слышали бы уши, его стоны…
Смотрю вокруг, и катится слеза…
Вся жизнь… и мы, не этого достойны…
Сыны религии, нас манною с небес,

бессмертием, спекулируя кормили…
покуда «серафима», не задавит «бес»…
Утопии не будет, в – этом мире.

Не столь поэту нужен хлеб,
Пропитанный причастием.
Его, слова, несут куплет,
Где, исповеди страсти.
Священник – мастер дать совет,
Из погреба направит.
Да, и несёт он свой обет,
Что, очень подкупает.

Ему не нужен этот свет,
Где тьма лишь очевидна…
Ведь, у поэта, тьма – сосед,
Чтоб, лучше было видно…
Вот так завёл реактор свой,
– Где, гнев и милосердье,
Узор, сплетая, кружевной,
Ложатся в изреченья.

Не нужен им, орудий взвод,
Чтоб вы слезоточили.
Ведь их слова, дышать взахлёб,
И, выжить нас учили.
Но, презирают и окоп,
Себя же в нём, сжирая.
Быть может жизнь, готовит рок,
Его, изощряя…

Но, не за то клянут войну,
Что, в ней они чужие.
А, за всё то, что не дано
Прожить буржуазии.
Ищейкой, с норовом «борзых»…
Хозяева спускают.
Живьём, и грешных, и святых
В один котёл бросают.

Надежда, кровь и слёзы льёт,
Бессильно, уповая,
Когда же, «ручка и блокнот»,
Мир, приведут в сознанье.
Одни, усердно строят дзот,
Другим на размышленье…
Порочным, стал круговорот,
И, дороги в нём звенья…

Но гордо держит воина строй!
Где, подвигом без славы,
За «Навь», он держится рукой,
Лишь, почивая в «Яви».

«Русланом и Людмилой» умиляясь,
Та «Кобзарем» захоплений колись…
Я звоном гуслей незаморских, проникаюсь.
Пропал в веках, все были пронеслись.
Ветвей дунайских мимо, и до Лены,
Я Панночку с Горынычем видал.
А, как любил блистательный Онегин!
Энею он, едва ли подрожал.
Обязаны мы чтить, хотя бы малость,
И хоть однажды Рода, но воспеть.
И древо наше, вспомнить, да – не в тягость!
А славословить мне, – «невыгодная» честь.
И донесутся внукам эти руны,
Не сгинуть им – латынью по пути.
Живы они, и звонкие, как струны,
– Начало и конец не во плоти.

Не дремлют недруги, как совы,
Но, как же сильно руське слово!

Собаки, как люди…
– неоднозначны…
Бывает; друг друга, решают задачи…
Есть люди, находят замену беседе,
Облаяв прохожих, и добрых соседей…
А, есть; лохматый герой, не иначе…
Спасает; и тело и душу без сдачи…
И те и другие, недоедают…
А подхалимы, надоедают…

Собака умнее кота, скажут дружно…
Тест на IQ, для животных тут нужен…
Навряд ли умнее, скорее – послушна…
Бывает; и люди, к себе равнодушны…
Кто лучший питомец, – плод эгоизма…
Кот, независим, и просто – харизма…
Пёс, на цепи и виляет хвостом…
Так кто ж из хозяев, самовлюблён?!

Не будь собакой, в смысле – дословном…
Вилянье хвостом, животному норма…
Не прогибайся, поставленной цели…
Забудь о собаке, лежавшей на сене…

Ps: Бывает; встречаешь людей с доберманом,
А, кажется, – пинчер гуляет с дворнягой…
Креститься не буду… Иисуса здесь нет…
А взял добермана, назад пути нет.

Взгляд в темноту, скрещены руки…
Воздух наполнен сюитой сует…
Ад проглочен, кончились муки…
Что же там повар сварил на обед?!
Чьи бы ты мысли хотел бы услышать?
Как там у вас, на посошок…
Чьих? да не чьих… своих бы, не слышать…
Ну, и, дочурки б услышать стишок.

Ливень холодный сорвал одеяния…
Шквала ожег, и ещё один клон;
Забыли его, как текилы название
Те, кого любит, в кого он влюблён.