Артём Лапинский - Я не в моде

И кто теперь скажет, что это был клён…!?

И не осталось ни смеха, ни боли;
за нищим не ангел, но ворон следит…
… лишая надежды, но только не воли,
Кто с волею жизнь, а не смерть соблазнит.

Застывший мир, а листья взмыли,
От суеты людей, рутины…
Ключом разумным, пеньем птиц,
Седым ветрам судьбу доверив.
– Прощай, неволе шелестели…
Под ними взором отрешённым,
А в сердце с миром завершённым,
Всю жизнь, рассыпав позади
Я вновь увидел свои сны…
– Мечты минут, прикосновенья…
Где твердь и небо, нет значенья,
Лишь тень свободы подо мной…
С листвой мечтали – заодно…
Деревья стонут реквиемы,
А мне так странно, хорошо…

Одиночество, – слабость и сила…
С ним просто, и невыносимо…
Ломает, потом собирает…
Вдохновляет, а после бросает…
Цинично-устало, придёт…
В капканы и сети заглянет,
И ещё, чуть-чуть подождёт.

Бродяга ты, или богач,
Одиночество словно палач…
Усядется сверху и ждёт,
То спит, то включает отсчёт…

Выдавая тюрьму за свободу,
А лёд, предлагая, как воду,
– Немыслимый подвиг, уснуть;
То зябко, то давит на грудь…

…Но, легче, казаться поэтом…
Читать перед сном до рассвета…
И, помнишь; с кем, и когда,
Играл по ночам в «города»…

Кто утром, заваривал кофе,
Солодив его, невзначай…
Конечно, всё это запомню…
Зато, не услышу – «прощай»…

Пусть, ужин теперь без свечей,
Страшнее, не будет ночей…
Ведь жить, я уже научился
Без блеска напротив очей…

Легко в одиночестве петь.
Но, жутко, вдруг заболеть…
И, не дай Бог, с надеждой проститься!
И, не дай Бог, себя пожалеть!

Братья и сёстры привольного ветра…!
Дети бескрайних холодных долин…!
Ваша еда, – вопрос без ответа…
Любовь безответная, – ваш героин.

Изощренно ли банально,
Циничной гостьей, палачом,
уполномоченным лояльно
в тиши ночной прервать твой сон,
Грядёт она, искрив мечом…

Никто не станет вам плечом…
Блуждал ли нищим, богачом
ты на орбите просыпался,
или с деньгами прибеднялся…

Неважно; выглажен, помят,
По моде выстрижен, лохмат,
Как и пред Богом, ты – внутри.
Монеты спрячь, слезу сотри.

Но есть, для жизни резюме,
За фору, можно счесть вполне…

Играя нотами любви
До закипания крови,
Лишаясь даже головы
Мы будем пра́вы, и правы́.

Ведь, на войне, как на войне…
Узнав врага, ты на коне…
Смерть, не страшна, а неизвестна…
А неизвестность, – интересна…

И, это правило, усвой…
Или в стихах, носи с собой…

И, разорвётся наша нить
В опочивальне, с бородой,
Вокруг четы своей родной…

Она не любит заморочек,
И церемоний без гостей…
Ведут к ней множество цепочек…

Её ключом, любой замочек
Прозяб до разума костей,
Тем самым, дав напиться ей…

Не редко есть, и – долгожданна…
Ещё, бывает с опозданьем…
Но ей, из погреба видней…

Но мне, всё дать спешит отсрочку,
И тень её, уходит в тень…
Ленивым быть, пророю – в точку…

Я не бежал, за тенью в тень…
А просто белую сорочку
На вырост мерил каждый день…

Чем ближе к свету,
Тем больше тьма наступает НА ноги.

Но, узнаёшь, ещё один серый,
А не восьмой цвет радуги.

Мне, омерзителен тот свет,
Что тьме бросает одолжения.
Его добро, – гнилой совет
– Всё, что умеет отражение…

Но, Божий Свет, заметив тьму,
Её, любовью согревает.
А та, её приумножает,
Предав, тотемному столбу…

Попавши в чистую слезу,
Свет, погостит, к другим заглянет…
Быть светлым, вовсе ни к чему,
Лишь серебру, – что отражает…

Не мерзок мне уж, этот блик…
Ибо, неведом ему крик.

Кому-то – хандра… А мне – пробуждение…
Их холода, мне приносят движение…
Слёзы её, не корите вы грязью,
И вам же сердца, заштопает – вязью…
Кто видит уют, даже повод напиться,
Тот знает, как пахнут мёд и корица…
Найдёшь только грязь, и расплатится грязью…
А с остальными, распишется, – вязью.

Нет рядом тех, кому она снится,
Но помнит отечества дым эти лица…

Твой гений-век, тебя забравший,
тебя любившим, рвёт чеку.
И всё, что было прежде важно,
то стало нищим, ни к чему…
Мы за черту, наивным взглядом,
любили часто заглянуть…
Там, ты всегда был где-то рядом…
собою был, – не бьющий в грудь…

Там было всё, что ты, так любишь…
Там, белых лилий горизонт…
Тот страшный сон ты позабудешь,
В, котором жил, не в унисон…
Уставшим взглядом – небосводным,
найдёшь ответы там, – вдали…
Но ты, их знал ещё в утробе,
тебе их ангел, подарил,
Но, бесполезны в этом броде.

И, всё, что знал когда-то, вспомнил…
К чему стремился и любил…
И, только там, взгляд беспокойный,
улыбкой лёгкой, заменил.

О, Рим, Величавый…!
…воспитан волчицей…
Возрос от отчаяния
к новым границам…
Ведь, смалу, стал хищным,
судьбой – баловницей…