Владимир Мурзин - Ради жизни на земле. Литературный альманах. Выпуск 23, 2020 г.

Нас разметало, как по степи
Злаки, листву и пепел,
По континентам родной Земли,
Но неизменно светел
Лик у планеты моей седой,
Нашей большой квартиры,
Где суждено жизнь прожить нам с тобой.
Помни, что мы – свет миру.
Завтра пройдёт стороной волна,
Стихнут ветра и смерчи.
Если в душе у людей весна —
Нет ни беды, ни смерти.
Дайте излить аромат лугов
Нежный, как вкус зефира,
Всем, кто в душе полюбить жизнь готов,
Тем, кто хранит свет мира.

Стай звёздных титры сплошным кольцом
Землю объяли.
Край где-то между добром и злом —
Лезвие стали.
Рай снова, снова цветёт лоза,
Но всё бы пропало,
Если б не стало
Света в твоих глазах…
И всё бы пропало,
Если б не стало
Света в твоих глазах…

Я прошу вас! Поверьте, не надо! Не пытайтесь меня утешать.
Без неё я рассветам не радуюсь, но способен свободно дышать.
Не стараюсь себя уговаривать и утюжить натужными фразами,
Будто больше не стану вымаливать нашу встречу у Высшего Разума,
В сотый раз за всю вечность соблазнов пожалев, что не вправе указывать.

Плакируясь портпледами спален и сливаясь со струями струн,
Как родные по звуку паронимы, мы разнимся в мороз и в жару.
Неизбежно впадая во впадины, культивируя ложные фобии,
Наша память читает пародии на чувствительной лже-светокопии,
Пеленая умы, как свивальник, ослепляясь фатой филантропии.

Не гадайте, не ставьте на время за способность лечить и взрослеть.
Песни ладятся стройностью э́тоса, потому так их хочется петь.
Подойду ли к естественной зрелости? Устремлюсь ли в сакральную скважину?
Иль останусь сегментом в безвременье, хордой жизни отрезанным заживо?
Нет! В грядущий миллениум – делом с внешним миром контакты налаживать!

Пластификаторы речи поэтов – певучие струны натуры —
Средь богоносных святынь плодоносной земли Ханаан,
Мудрость ума, жемчуг слов, стройность строф, легкоструйность святой партитуры
Запечатлели следы иудеев, Христа, мусульман.

Каждый исполнил свой долг, скрыв сокровища в недрах божественной славы,
В средневековых ущельях сердечных теснин-дефиле,
Ради священных даров с ароматами алых плодов гуайявы
На безраздельных просторах бесплодия душ в серой мгле.

Бурый песок прокалённой насквозь, каменистой пустыни Хамада,
Жёлтый песок нефтеносной озёрной пустыни Серир
Помнят, как опытный рейдер веками готовил свою «эскаладу»
С помощью жертвенной крови, минускулов, острых секир.

На инородный манер изменён смысл простых и святых дефиниций
В непостижимой борьбе исчезающих истинных книг,
Всуе печальных веков растворялись эпохи, народы и лица
В метафизическом вихре, что прежде Вселенной возник.

Первопричиной явлений я был направляем к мечте моих предков,
Пересекая в событиях горьких ошибок штрихи,
Вскользь толкования смыслов едва раскрывали суть жизни столь редко,
Что неувязки всегда вдохновляли додумать стихи.

Их отправлял я в бумажных ладьях по невидимым рекам востока,
Так предсказатели судеб всегда избегали судьбин.
Бог отвечал мне любовью, я – в резких порывах витками восторга,
Втайне надеясь и веря, что буду в ночи не один.

Я завоёвывал кровью и потом исходное хрупкое право
Стать человеком в душе, где животным началам не быть,
Чтобы к стене очага прикоснувшись, вдохнув аромат гуайявы,
Мог я поведать потомкам своим, как им следует жить.

Строится дом и иные вопросы вновь каждый по ходу решает
В предновогодних скитаньях святой суеты Рождества,
И благодарных детей праздник дружной семьёй на уик-энд собирает
У очага первой пальмы заслуг моего старшинства,

Где каждый вечер лелею и холю я правнука
Все дни скользящей недели известного праздника Ха́нука,
У ароматных плодов
С вечно свежей листвой гуайявы,
Могут сравниться с которой
Лишь в мае цветущие сочные травы.

Ты напомни мне утренней ранью
О простых и желанных мотивах
Той поры, где за призрачной гранью
Ты всегда – молода и красива.
Эта грань потому и нечёткая,
Что за дымкой былых ощущений
Ты теперь для меня – лишь красотка,
И не требуй других убеждений.
В благодарность за эту награду
Я тебе подарю море чувства,
И, пожалуй, о грустном – не надо,
Потому что не свойственна грусть нам,
Нам, от века до века скитаний
До полётов в тысячелетия,
Не принявшим иных обещаний,
Кроме тех, что мечтал бы воспеть я…
Их плодит окрылённая муза,
Получившая в дар от природы
Стиль Гомера и голос Карузо,
И любовь, что венчает народы.
Помнишь эти простые мотивы,
Что в сердцах наших в такт зазвучали?
И с тех пор мы юны и красивы,
Как друг друга в пути повстречали…
Я тебе благодарен без срока,
Что со мной в этой жизни ты вместе,
И что помнишь, моя Кареока,
Этих давних времён благовестия,
Что приметив меня издалёка,
Обернулась таинственной песнью,
И, как мудрая дева Востока,
Ты несёшь её утренней вестью.
Я приму её трепетно в руки,
В сердце, в голову, в тело и в душу,
И, минуя все годы разлуки,
Будешь петь мне… А я буду слушать.

Вспомним годы былые… Мы тогда молодые
Были счастливы, как никогда,
Как мы, верно, любили, как семьей дорожили
Каждый год, каждый день и всегда.
В нашей жизни горбатой через все перекаты
Мы прошли так достойно с тобой:
Ветеранами стали, крепко на ноги встали
И гордимся своею судьбой.

Какое счастье, если рядом парк иль сад!
Гулять там можно долго, с упоением,
В них утром блещет бриллиантами роса,
И заряжаюсь я хорошим настроением.

Дышу там воздухом кристально-чистым,
Настоянным на разных травах и цветах,
От летней красоты, такой лучистой,
Улыбка радости сияет на устах.

И я Всевышнего всю жизнь благодарю:
За листьев беспокойный нежный лепет,
За солнечный рассвет, и новую зарю,
И за душевный в жизни каждый трепет.

Я с детства по земле уверенно иду,
И с жизнью я всегда, везде в обнимку,
А жить так очень долго-долго я хочу —
И за себя, и за родную половинку.