Дмитрий Соловьев - Стихотворения. Книга третья

Ты не плачь, моя берёзка,
Темной ночью под окном:
Знаю, знаю, мне придётся,
Говорить тебе о том.

И не завывай ты ветер,
Собирая листопад,
Дождя капли на берёзке,
То не свадебный ль наряд?

Я ль покину, не покину,
Я родимые места,
Капли – слёзы на берёзке,
То венчанная пора.

И молитвенно ли тихо,
Я собой перекрещусь,
И на свадьбе той берёзке,
С небесами я прощусь.

Сонетом вязким и речистым,
Не потревожу я твой слух:
Когда сомнение мне близко,
Я выбирал одно из двух.
И не заманит обещаньем,
Пленить тебя покровом тайным,
И где гармония порой,
Хочу я разорвать устой.

Чтоб те небесны звуки скрипки,
Не повторялись мне опять:
И то небесное виденье -
– Со мною им не совладать.

И вечер знойный нас пленял,
Своею знойностью спокойной.
Небес покров был нежно – ал,
Своею алостью нестойкой.
Ты говорила о былом,
И слёзы горькие роняла,
Я неспокоен был собой,
И тишина нас окружала.

В молитве разной сладок час,
Когда душа свободы просит,
На берега, пустынный вал,
Волна находит и уносит…
И вечер был так нежно – ал,
И ты молитвой повторяла,
Что миг любви уже прошёл,
И всё же, ты меня прощала.

Хоть и нескромен стих порою,
Но всё же вымолить я смог,
Твоё небесное виденье,
Я предаваться страсти мог.

Когда порою стих находит,
Неволею небес горя,
Моей рукой как будто водит…
В моей руке – твоя рука.

И средь той веры возмущённой,
Я ставлю памятник надменный,
И славлю я тебя, Господь,
Придёт и святости черёд.

Опять, как в Requiemе Моцарта,
Свободой музыка жива,
Я вижу скорбное виденье,
И мне пленяет слух она.

Души ли звуки скорбной скрипки,
О, кто бы мне поверить мог,
Что и в страдании разлуки,
Свободу Бог не уберёг.

Кто мне поверит, что создатель,
Нам платит за добро и злом,
И тот небесный Созидатель,
Не осенит тебя крестом.

Встречай рассвет, прощай мой друг,
Помолимся вдвоём.
Нам не укрыться от тех бед,
В которых мы живём.

Нам не укрыться от тех слёз,
Которых проливал,
Есть в этом мире семь и бед,
В которых ты бывал.

Бедой я правду назову,
Что нам не даст ответ,
Давай помолимся, мой друг,
Не скоро нам обед.

С тобой мы песню посвятим,
И той, седьмой беде,
Давай помолимся вдвоём,
И горе есть везде.

Не целуй в окровавлены губы,
Не целуй в окровавленный рот,
Помнишь, как на паперти с тобой мы стояли,
Валом в церковь валил народ.

Ты стоял, и дрожащей рукою,
И просил подаяния ты,
Звал людей ты и к миру, покою,
Но не сбылися эти мечты.

Кровь текла по России великой,
И напрасно ты звал всех к любви,
Не пустили тебя к аналою,
Не открыл никому ты мечты.

В тяжко время, лихое ли смуты,
Ты Россию, Россию спасал.
Свято верил: Господь нам поможет,
И Господь тех убийц не прощал.

Не целуй в окровавлены губы,
Не целуй в окровавленный рот,
Помнишь, как на паперти с тобой мы стояли,
Валом в церковь валил народ.

Лебедь белокрылый,
Лебедь одинокий,
Что глядишь мой милый,
На наш мир жестокий?

Ты не бойся, лебедь,
Этот мир не вечен:
В синеве далёкой,
Будешь ты беспечен.

И молитвой тихой,
Пропадут зарницы,
Лебедь белокрылый,
Как прекрасны птицы.

Тихою молитвой,
Солнышко заходит,
Звёзды на просторе,
Хороводы водят.

В наследие веков,
И мне будет величье:
К сраженью я готов,
И сердце бьётся птичье.
Молитвой вознесу,
Я пред тобой укоры,
Тебя не узнаю,
С тобою разговоры…

И я паду, безвестным, иль героем,
О, что мне целый мир откроет:
И я паду безвестно, и кляня,
Я обожаю лишь одну тебя.
Тот миг, который полон так любовью,
Один, простёршись к изголовью,
Я ненавидел муки той любви,
Увы, не безизвестны мне они.
И я мечтал о славе, о, глупец!
Но если я в саду, и наконец,
Услышал я твоё прикосновенье,
Тот миг, в котором полно так творенье,
Тот сладкий миг тобою наделён,
Как от вина тобою опьянён,
И я молчу: и трепетно листы,
Падут к твоим ногам:
И молвил я: «Живи!».
И краткий миг, и таинство разлуки,
Мне принесёт томительные муки.

Твои неправедные речи,
Твои таинственны дела,
В надежде робкой, скорой встречи,
Что день, готовишь мне с утра?

Я полн раскаянья, и тихо,
Тебя молитвою приму.
И долго будет тёплый вечер,
Искать меня в твоём саду.

Я шёпотом открою вам уста,
И ничего собой не скрою.
Флоренция, святая простота!
Своё лицо водой умою.

Я так молился: Утоли,
Мою надежду песнопеньем,
Какое краткое томленье,
В моей измученной груди.

Я говорил: «О, верь мне, верь!»,
И холод чувств, и грёз разлуки,
Во мне таятся ещё муки,
Они и не уснут теперь.

Я полон был прохды дня,
И таинство небес я видел,
Тебя порою ненавидел,
О ты, разлучница моя!

Холодный ключ забвенья мне несёт,
Прохладу чувств, не испытал доныне:
Обложен камнями простыми,
И жаром чувств, и таинство невзгод.

И память слов, с собой он принесёт,
Тот символ, что рождает имя,
Как одинок я был в пустыне,
Последний миг, наступит твой черёд.

Слышишь дерев голоса,
Липы стоят в запустенье,
Вот на губах и роса,
Сладкая, как варенье.
Небом подёрнута высь,
Лишь о тебе я мечтаю,
Кошке ли скажешь ты: «Брысь!»
Лишь и тобой я страдаю.
Вот на губах и роса,
Курево пахнет полынью,
Гулких небес голоса,
Небо ли жмётся над нивью.
Песни несутся порой,
Песни несутся над волей,
Тихих небес голоса,
Тихо приляг к изголовью…

Благославенен каждый вздох,
И кроткое природы умиранье.
Благославенен каждый вздох,
И в святой ночи твоё молчанье…
Верой ли, отпущенной тобой,
И в молчанье кротко ты молилась,
Чудо неземное тут случилось,
Чудо не покорствует собой.
Неземные ангелы пришли,
И тебя тихонько укачали,
Было ли то небо без печали,
И летят по небу журавли…