Мераб Хидашели - Concedo

кайфом к бразильскому табаку,

что присылала мне одна восхитительная дама

– танцовщица из Рио, каждый год.

– Кури, -предложил я.

– Не могу, я потеряю способность нюхать и вынюхивать!

– А зачем тебе эти способности?

– позевывая спросил я, делая сочную самокрутку.

– Чтобы быть свободным от созданных

– просвистел таракан, и застыл, что-то читая.

Его лакированное тело подергивалось,

казалось какая-то тараканья нега случилось

его теле, и в этот миг он был похож на тоскующие руки,

с загаром, ожидающие внезапности прикосновения.

Он читал Артюра Рембо,

точнее один его маленький стих о Париже.

– Эх, Париж, Париж, -произнес таракан

на цыпочках и улыбнулся, показывая свои

молекулярные, вряд вбугренные зубья

мусорщика неблагодарных.

– Ты был там?

– Нет, -томно и жалобно выкинул он

– но какая разница, разве нужно где-то быть,

чтобы знать?!

Мои пятки покидали знакомые земли гораздо чаще,

чем ты думаешь мой одинокий поэт,

Нас мириады и мы везде!

Я могу вливаться в общее тело, не чувствуя

индивидуальности, но ощущая блаженство,

глубокое блаженство желаний, запахов, точно

зная о тайнах утра и ночи.

Я пляшу на плетках самых сокровенных событий,

наблюдаю трагедии умных и радости глупых,

я даже умею плакать желтыми слезами, что пахнут

неистовой любовью расставании…

Я никогда не могу быть одинок,

в этом сила, мудрость,

и беспредельная ясность ползучего существования.

Я не раб! Но образователь многих тел

пожирания не нам подобных!

Я не скучаю,

ибо мой танец постоянен в единообразии,

он вечен,

во мне нет крика о помощи,

мы умираем порождая сотню новых,

я комнатный проповедник лживой черни,

стервятник подушек и потных,

от ваших лобзании, простынь, я тряпичный

коричневый дракон

и похоть моя от зловония человеческой любви,

а значит она уважаема!

Таракан говорил быстро,

его пахучая речь была миролюбива,

но это был отвратительный

гость не из янтарных сот…

Он говорил именами великих, цитировал лучи зазеркалии,

его холодный мир был убежденным,

и стыд его был похож на похотливую невинность проститутки.

Он говорил до темна, допуская свое присутствие,

но четко зная о том, что его могут раздавить в любой момент.

Он жил среди людей и своих сородичей, доказывая

превосходство последних эволюцией в 18 000 000 лет…

Ночь: теперь все было по другому.

Два мерцающих света наполнили комнату и

конферансье-темнота

представил двух присутствующих:

Человека и Таракана!

Меня, ищущего сути любви и одиночества

и жаждущего головой в сосцы Света,

И -его-коричневую сущность,

вышедшего выразить свое пренебрежение к свету!

Я нагнулся. Ближе. Он понял желание посмотреть ему в глаза.

Никогда не видел глаза таракана столь близко,

Плевать что скажут, но они были глубоки и в шрамах

странного одиночества, насмешливость, цвета Катальпы,

сквозила в геометрии глаз,

не добрых, да и не злых.

В них не было верности,

но его путь

заставлял верить в свой!

Он был создан таким, маленьким,

пахучим при внезапном раздавливании,

лакированным, как ботинки Чайльда Гарольда,

дрожащий от вибрации непонимаемой

и непринимаемой свободы,

без отбрасываемой тени,

без жалоб, имеющий много врагов,

но помнящий о мириадах своих!

Меня не посещала ни злость, ни отвращение,

я даже преклонил колена, чтобы

понять уровень моего коричневого гостя,

уже почти невидимого в темноте…

Стало жаль его. Из-за мализны я не мог его погладить,

не мог утешить, он не знал этих слов…

Жалость, как огромная порция героина, разлилась в моем

теле…

Он никогда не узнает что такое любовь,

он проклят, -думал я, и слезы, что редко

посещали мои глазницы,

стали капать по полу и вровень

летнему кратковременному ливню во дворе…

…Пентхаус феминисток, во главе Робина Моргана, глушит виски без

льда, но

но с теплом душевным, показывая ГРУСТНЫЕ ФОРМЫ ГЕНИТАЛИЙ без

ненависти,

но вызывающие сочувствие…

ЗА БОРТОМ РАВЕНСТВА изысканная часть

безумных рифо-людей, что объявлены

в розыске, хоть видно их при столкновении,

и местожительства они не меняли…

Элемент мистификации Любви в который раз потерпел фиаско…

Комитет UMMO сорвал маски на все вакансии патафизического юмора…

Партизанская онтология поэтов не заметила Пьеро,

как минимум, а

максимум-Буратино стал заполнителем фобии и лав-стори…

Квартира, прокуренная марихуаной, показала пошлость французской

академии искусств, и Жана Кокто чуть не довели до инфаркта!

У МЕНЯ ИНФАРКТ УЖЕ СЛУЧИЛСЯ!

Но он сюрреалистичен, смеряя

соответствие западного и восточного сосков…

Гари Тэйлор, в книге-шедевре фундаменталистского постмодернизма-

«новообретенный Шекспир»

доказывает, что современное общество грозит

нам посмертным позором за фальсификацию чувств любви, преданности и

смелости!

Нет и не было этого!

– твердит интеллектуальное общество…

НЕТ И НЕ БЫЛО НА ЗЕМЛЕ ЛЮДЕЙ-ГАМЛЕТОВ, РОМЕО, ДЖУЛЬЕТ,

ОФЕЛИЙ, – РАЗВЕ ЧТО ЯГО И РЕАЛЬНОЙ ТЕНИ ГАМЛЕТА, ЧТО ЯСНЫ ВО ВСЕМ,

СКОРОПОСТИЖНЫ В РАЗУМЕ И ОРФОГРАФИЧНЫ В СУЖДЕНИЯХ!

ВСЕ. РАЗ И НАВСЕГДА,

ЦИВИЛАЦИЯ ПОКОНЧИЛА С НИМИ,

ИБО ИХ И НЕ БЫЛО!

СЛЫШИТЕ, ДАМЫ И ГОСПОДА,

И ДЕТИ, ЧТО В ДАМЫ И ГОСПОДА, – НЕ БЫЛО И НЕТ!

Вердикт прикладной истины вынесен,

и это справедливое избавление от

авторитарного маразма- великолепно!

Итак, Шекспир

– очередной патриархально настроенный белый муж,

шовинист, фальсификатор, авантюрист,

расист, сексист, младодуш и

последняя остановка умирающего красноречия слабоумно-фрагментарных

непарных поэтов, с ярко вычерченным полом для наблюдений!

Школа презрения- это наивысшая ступень прагмальгого мышления

заседающих ныне

и она не господствует, но направляет. Не кричит, но шепчет, не

воюет, но подталкивает, не догматична она, но равноценна любому,

кто в

хуле с патриархальной ересью, и всем нео-Вилли место лишь за мясной

лавкой в Стрэдроде!

Столпы канонов лишь занимают место и статуя Давида-

больное воображение

гомофоба Микеланджелло,

лишь портит репутацию всех диагоналей

пространства дикт-класса среднестатистических!

«Не обращай внимания на того человека за занавесом!»

– ляпнул индивид из

«Волшебного замка Оз»,

и все судьи, что верят в правосудие лишь

заики и больные аутизмом…

Все! Эра императоров кончилась!

Джошуа Абрахам Нортон, 1859 году,

провозгласив себя императором США-умер!