Анатолий Крикун - Отчизна. Стихотворное изложение истории Отечества для учащихся и любителей истории

Василий Тёмный ослеплённый с собою на скамью садил

Ивана Третьего – что сыном, помощником в правленье был.

Много земель Москва собрала под руку твёрдую свою-

Кого купив, кого принудив, кого поколотив в бою.

Богатый Новгород Великий, сперва противился тому

И свою вольность вечевую нёс звонкий колокол в Москву.

Московский князь пошёл на милость – в осаду город взяв,

Простил все прежние проступки, но колокол убрал.

Бояр кичливых, новгородских в Москву переселил,

Увёз и колокол – знак власти, кнутом его избил.

И «государем» звать Ивана всем подданным велел,

Чтоб знали все – что власть Орды имеет свой предел.

Ахмат – Орды Великий хан, чтоб власть свою признать

На землю русскую пошёл Ивана покарать-

Тот дань, привычную, Орде велел не выдавать,

А всех послов, что слал Сарай, с позором прогонять. 1480 год стояние на Угре

Не мог с Византии жену позором покрывать падение власти Золотой Орды.

И шапку Монамахову пред ханом наклонять.

Ахмат привёл к реке Угре Орды большую рать,

Хотел великим их числом Ивана напугать.

Иван, с роднёю помирясь, успел войска собрать,

Прикрыв Москву, он не спешил с Ордой бой начинать.

Ахмет же, дважды попытался реку Угру переходить,

Отбит был пушкой и стрелою и, постояв, решил отбыть.

Монголов иго роковое Москва как лист сухой смела

И независимость, и силу, и веру в путь свой обрела.

МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО. 1480—1721 годы.

С Ивана Третьего на Русь опять явилась власть,

Что крепкой, твёрдою была и суд вершить взялась.

Законом строгим государь самодержавным стал

И шапку Калиты надел, и скипетр в руки взял. Государь Иван Третий

Опора веры правой – град Константинополь пал, 480—1505 годы правления.

Руси ж Московской государь той веры дух поднял.

Орёл двуглавый стал гербом и на печать упал

И Византии древний дух на свой престол призвал.

Порядки ж стали как в Орде, где царь-каган стоял Государь Василий Иванович

И властью деспота кнутом народ соединял. Третий 1505—1533 годы правления.

Князей удельных в свой кулак без воли их сжимал,

Монах же мудрый Филофей власть эту освящал.

И в римских цезярях святых, исток её искал.

«Москва, – писал – есть третий Рим, четвёртому не быть.

«Служите верно богу все и власть должны любить».

Теперь пришёл черёд узнать кто первым стал царём Регентство Елены Глинской

Как государство вширь росло и жил народ при нём. 1533—1547 гг.

В младые годы сирота боязливо ходил,

Молясь за жизнь в стенах Кремля, и страх в душе носил.

Бояре правили страной – в карман тряся казну и Царь Иван Васильевич произвол творя в судах, по праву своему. Четвёртый 1547—1584 г.

Подросток «Библию» читал и «Жития святых»,

Был певчим – в шахматы играл – но нравом был не тих.

Бездомных кошек и собак с кремлёвских стен бросал,

А, повзрослевши, и вина- без меры принимал.

И первый смертный приговор подросток совершил,

Когда он сворою собак учителя убил.

И память злая у него осталась на бояр,

Чьи споры, жадность и раздор несли стране удар.

Был мальчик скрытен и жесток и о венце мечтал.

Митрополит Макарий в том ему совет давал.

Взойти на царство срок пришёл, чтоб юный отрок стал

И самодержцем и царём как в «Библии» читал.

Анастасию-дочь свою, Роман Захарьин дал-

Так с Рюриковичами дом Романовский связал.

А жарким летом в год, когда Иван занял престол,

Москва сгорела вся дотла и царь в село сбежал.

Народ, лишившийся дворов и голодом гоним,

Орал: – Всех Глинских – истребить-найти дорогу к ним!

Ворвался в царское жильё несметною толпой,

Царь с той поры найти не мог в душе своей покой.

Уговорив едва толпу с оружьем разойтись,

Велел зачинщиков поймать и смертию казнить.

С испугу понял юный царь, чтоб власть свою поднять,

Реформы следует ему немедля начинать.

Набрал советников себе – что дело могут знать.

А Алексей Адашев- дьяк, совет стал направлять.

Челом бить с жалобой к царю – народ мог приходить

И- кто в неправдах уличён, в тюрьме иль сыске быть.

Судебник новый «Божий суд» ещё не отменял,

Но наказание судом за взятку назначал.

А коль судья вопрос в суде никак не мог решить,

То в поле поединок спор – обязан был судить.

Пусть бог поможет сам тому и будет тех судить,

Кто не согласен пред судьёй свой норов укротить.

Когда ж, немощная вдова, спор не могла решить-

Наёмный воин за неё мог в поле выходить.

Но если в поединке том являлся хладный труп,

То в храм дорогу забывал при этом душегуб.

Единый образ служб ввели тогда во всех церквах Судебник1550 года.

И водку пить и пьяным быть не мог уже монах.

Дела все главные в стране теперь вершил Приказ,

Дьяк приказной же – как министр, вершил царя наказ.

В места х – где раньше власть являл наместник из Москвы,

Помещик власти избирал – чтоб правили свои.

А где помещик не бывал – во градах и губах,

Мужик с посадским избирал – кто должен быть в властях.

Служить с оружием царю помещик должен был,

Уже к пятнадцати годам он новобранцем слыл.

На смотр военный каждый год с конём являлся он-

Иначе был кнутами бит и вотчины лишён.

И постоянно службу нёс по городам стрелец

И сыну службу передать – обязан был отец.

Пять лет прошло, как государь на трон московский сел,

Когда, негаданно для всех, царь тяжко заболел,

Младенцу-сыну своему он присягнуть велел.

Бояре споры завели – кому потом служить

И, хоть присягу принесли, и продолжали жить,

Иван, воспрянув от невзгод, их не хотел простить

И многим головы пришлось на плаху положить.

Недолго, Рады мудрецов советы царь терпел,

В натуре – деспот, всё в руках своих держать хотел.

Те – кто противился ему – горел в огне иль на колу сидел.

Совсем озлобила царя Ливонская война,

Что бесконечною была и радость не несла.

Хотя пределы на Восток царь грозный расширял,

Казань и Астрахань в бою под власть свою принял.

Вошли: татары, чуваши, башкиры и мордва

В пределы царства – где Москва столицею была

И Волга русскою рекой до Каспия текла;

За ней Урал седой лежал – Сибирь к себе звала.

**************

Как во славном городе Москве, во красном кирпичном Кремле

Во палатах Грановитых белокаменных

,На резном на троне царь Иван сидит.

На посланцев казацких грозно он глядит,

Во руках своих железный посох держит он,

По Руси игрушка эта рассылает стон.

Молвит строго первый царь всей святой Руси

– Что казаки приуныли – знать, тяжки грехи.

Я Казань забрал у хана твёрдою рукой,

Чтоб навеки Волга стала русскою рекой.

Вы ж, охальники – злодеи, грабили купцов

И в свои ватаги брали царских беглецов.