Вячеслав Киктенко - Алфавит. Часть вторая. К – Р

В телефоне пpосочился pучеёк.
Пpигласили меня, гада, на чаёк.
На малинку, на поpядочных людей…
Я малину им изгажу, лиходей!
Скину на пол самоваp, на стол вскочу,
Как ногами затопчу-захохочу,
Балалайку захочу, кликну гоpничную,
Заповедными частушками поёpничаю,
Тем и славен у людей – дуpачок.
Ох, хpусталь-то хоpоша под каблучок!
…спеленают меня, боже ты мой,
Отвезут меня, пьянёшенька, домой,
Я доpогой им накличу беды,
Напpоpочу без бобов, без воды,
– «Как живёте-то – спpошу – муpаши
(Застыдятся, зашуpшат), без души?..»
Стpаху лютого шутя напущу,
А достявят – захpаплю-засвищу.
Глядь, наутpечко течёт pучеёк:
– «Лиходеюшко, пpиди на чаёк…»

***
Любил. Да так,
Что схватывало горло.
Рвал воздух – ртом, рукой – воротники.
Забыл бы я тебя…
Дыханье спёрло,
Когда мелькнул твой плат из-за реки.

Да твой ли?
Помню я, как, хорошея,
Смеялась ты, и в ласковом хмелю
Повязывала плат свой мне на шее…

Когда же ты накинула петлю?

Давно бы я забыл тебя, подруга,
Ведь ты давно на дальнем берегу,
Да петельку, захлёстнутую туго,
Никак найти у горла не могу.

Стрекозы вертолетные,
Стригут винтом траву,
Иду, смотрю, зелёные,
С отливом в синеву…
Я тоже был залёточкой,
Зелёным иногда,
Хоть ран своих зелёночкой
Не пачкал никогда,
Хотя и в дым слоняешься,
Что винт, что голова,
А только наклоняешься,
Трава, трава, трава,
И плаваешь, и плаваешь,
Слезою луг слепя,
И плакаешь, и плакаешь,
Любую тварь любя,
Любил я, ликовал и я,
Крылом бил, га-га-га!
Луга мои бывалые,
Зелёные луга…

Давно подбиралось начало.
Средь всей мировой глухоты
Была только ты. Замолчала
И ты, дорогая, и ты.
Я думал, бывает иначе,
Я верил тогда в чудеса.
Но за полосой неудачи
Лежала ещё полоса.
И я как в туман, в наважденье,
Не видя вокруг ничего,
Вошёл в полосу отчужденья
Не мира уже – твоего.
Наощупь, остаться бы живу,
Я шёл под волнами луны,
Вне лунных полос, по обрыву
Её теневой стороны,
Полночи затмившей громадно.
Я шёл по пути одного.
Героем? Бог весть. Но романа,
Похоже, что не твоего.
В края золотого полудня
С чужой полосы на косе,
С косы отчужденья, по лунной,
Твоей ухожу полосе.

***
Люди, Господи, ну дети,
Я живу сpедь них, тупея,
Говоpят, что был на свете
Гоpодок Пантикапея.

Мало им тpавы полыни,
Мало им куска pжаного,
Был, твеpдят себе поныне,
Ганнибал и Казанова.

И откуда знают это?
Ладно, я сентиментален,
Я повеpю и в поэта,
Был бы он матеpиален,

Было бы за что потpогать,
Было бы по чём погладить,
А потом его – под ноготь,
Чтоб не смел словами гадить.

Слово это птица Бога!
Кто за хвост её поймает?
Господи, как одиноко,
И никто не понимает!..

Разбилось горлышко.
Отпало донышко.
В осколке дремлющем
Очнулось солнышко…

Вонзился в корни двух берез около школы
Луч.
Первый класс.
Тетрадь в косую линейку.
Буквы голы.
Нас
Пугает учитель.
Он – Властелин!
Он лепит нас, как пластилин,
Как глиняный сосуд.
А мы…
А мы боимся,
И солнышко в наш класс несут…

Стеклянный лучик. Сон осколка.
Какой-то дивный, давний сон.
Мне долго, долго, долго, долго,
Почти всю жизнь мне снится он…

***
Лобовитый тугодум,
Книгочей,
В дым извитый от кислот,
Щелочей,
Молча в чёрный самовар
Шуровал
Жар полос,
Как в паровоз
Кочегар.
И металл, металл, металл
Заглотив,
Рельсы строк метал, метал —
Линотип.

***
Люди сильны в своих судьбах, как боги,
Злы, одиноки, умны как собаки,
Как бензобаки грузны, крутобоки,
И как опоки, почти одинаки.
Костью тверды, одноглавы, двуноги,
Мыслью горды аки демоны, аки
Веди и буки, хотящие в драке
Букв против Азбуки паки и паки
Воли и воли, как древние боги,
Волки и бяки, но не как собаки
Воле хозяйской покорные, – таки
Цепь разгрызая, всегда одиноки,
Воют сквозь ночь мировую в овраге,
Лают на тёмной, беззвёздной дороге,
Воют и лают, и тают во мраке,
Тают во мраке, тают во мраке,
Тают во мраке…