Вячеслав Киктенко - Алфавит. Часть вторая. К – Р

…а тот старик – посмел ещё! – романтик, верхогляд,

Чудовище, посмешище счастливых дошколят,

Он медленно и тщательно скоблит в углу катка

Невидимую ржавчинку на лезвие конька.

Он начинает с «ласточки», заходит в пируэт,

Ему теперь до лампочки его десятки лет!

Ему сюда старушка, живёт невдалеке,

Домашние ватрушки приносит в узелке.

Он победит, он выживет, плевать на их слова,

Он вскроет что-то высшее в основе естества:

Счастливое движение, немыслимый наклон,

И – смерти притяжение преодолеет он,

Усилием отчаянным расправится, и вот

Корабликом отчаленным раздвинет небосвод,

И с шарфом, как со знаменем, плывущим за спиной,

Один сольётся с пламенем отчизны ледяной!

…сутулится, сутулится, сутулится спина.

Бредет старик, а улица,

Заоблачна, хмельна…

Темно от огня. Земля глубока.

В яме чеpным-чеpно.

Топка полным-полна

Гулкого уголька.

В недpах – кpасным-кpасно.

В небах – луным-луна.

Тpуба в облака.

…сыпал бабочками снег,

Назначал

Погибать над очагом,

Очагом…

Видно было – зачастил по ночам

В кочегаpку

Кочегаp

С кочеpгой.

Там лестница угpюмая,

Отвесная, как в тpюм,

В котле гогочут огненные яйца,

А кочегар – угpюм,

Мешает их и думает,

Всё вpемя думает

И все его боятся.

Век под землёй куpи,

Колдуй один, потей…

Ни взpослых, ни детей

Он к топкам не пускает.

Лишь огненные пузыpи

В тpубу к луне пускает

Скоpлупками заpи.

Чуть ночь – светлым-светло…

И память обожгло

Пpозpачными под домом киpпичами.

А бабочки сквозят

В огонь, всю жизнь, назад,

И не умpут, как надобно, в печали.

***

Кошачий след провьётся тонко

В изгибе ветра сквозь листву,

И крона загудит, и сонно

Повалят листья на траву.

Привстанет лист на гнутой лапке,

Прикроет грудь сухим щитком,

Маркиз тщедушный в рваной шляпке,

Но с пёрышком и завитком,

И братьям выкрикнет картинно:

«Нас мучит дождь, нас точит червь,

Вперёд, друзья, на паутину,

Дрожи, блистательная чернь!..»

Поднимет ропот и движенье,

Привстанут листья там и тут,

И верное самоброженье

Сраженью всё же предпочтут.

И с головой уйдут в рутину…

А время тихо потечёт,

И золотую паутину

К раскрытым окнам повлечёт.

…перед грозою мгла

Душна, и вовсе не со зла

Окно рванёшь однажды в клочья,

И в палисадник звон стекла

Посыплется, и многоточья

Меж рам испекшихся дотла

Заблудших ос, шмелей, короче

Былая музыка, короче

Зола. Потухшие дела.

Но зло и нежно, как пчела,

Вдруг сердце запоет – цела!

Смотри, цела, гляди, воочью

Сигнальной гроздью тяжела,

В сад Космоса активной ночью

Радиоветка проросла!

Сквозь клочья лет, сквозь клочья дыма

Вдруг вспыхнула, неуследимо

Ушедшая из-под ножа,

И не мигая, не дыша,

Глядит, дика и нелюдима,

Горит, как прежде, невредима,

Сочна, багряна, хороша!..

Так мстительно, и так сладимо

Забытой ссадиной свежа…

***

Кто пасёт на лугу золотых петушков,

С перелётными гусями свет сторожит?

Кто зарницами вспыхивает из-за стожков,

Вечным облаком сердце кружит?..

Что-то вспомнилось мне из далёкой дали,

Из такой старины-глубины,

Что не вспомнить уже – то ли это с земли

Подымались волшебные воды, и шли,

Золотясь и волнуясь, в подлунной пыли,

И сквозь сердце прошли,

Через небо прошли,

Сквозь родные,

Ночные могилы прошли…

То ли вечные, отчие сны.

***

Кто райских яблочек поесть,

Нокушать не велит?

Возможность есть? Возможность есть.

Дорога в сад пылит.

За перекрёстком поцелуй,

За поцелуем брак,

Под горку тропка. Не балуй.

Спускаемся в овраг.

Там с выводком сопливых плакс

И мамок вечный бокс,

Там секс, помноженный на загс,

Даёт сгоревший кокс.

Там ад спекается в устах.

Гори, не догорай,

И не горюй, в густых кустах,

За поворотом,

Рай…

***

Куда, куда надумаем теперь?

Давай уже не думать, а терпеть,

Курить табак невкусный, дорогой,

Не стал бы зря, да кончился другой.

Друзья ушли, и остывает дом.

Куда теперь? Куда ещё потом?

Затем куда? И стоит ли труда

Куда-то уходить, как в никуда,

Когда весна, и гаснут небеса,

И все перезабыты адреса,

Перезабыты все, до одного…

Терпения не хватит моего.

Пойду бродить по улицам один,

Вернусь, быть может, цел и невредим.

И лягу спать. Да не забыть бы встать.

Да не забыть бы книжку полистать.

***

Когда играет за стеной невидимый рояль,

Так просто растревожить вновь уснувшую печаль,

И вдруг увидеть, как легко и явственно легли

Мгновений тени на лицо, на зеркало в пыли,

На луч в окне… там, за стеной, который год подряд

Вершится непонятный мне, таинственный обряд:

Уходит музыка в окно, её как будто нет,

А девочка – оттуда вся – является на свет.

И непонятно всякий раз: кто вообще она,