Вячеслав Киктенко - Алфавит. Часть вторая. К – Р

Туберкулёзом скрученные корни.

Осенний лес вздыхает тяжело,

Как будто бы продрали с НЛО

Какие-то космические шкворни.

Ползут сквозь мох, шатаются грибы

На тоненьких перекривлённых ножках,

Что это, от какой и с кем борьбы,

Как те грибы, все тронулись немножко.

Или, как говорил примерно Пушкин,

Нам никуда не деться от судьбы.

Враньё. Прогресс и в Африке прогресс.

А двадцать два пребудут перебором

И в Азии, и там, где за забором

От всех и вся предъявит интерес

Ко всем и вся когда-нибудь Россия,

Идя с цивилизацией вразрез.

Свои каверны изживёт ещё,

На то она и матушка Россия.

А что до лагерей, там свой расчёт.

В любом из них свой гений и мессия.

***

Луны наблюдательный глаз

Моноклем вмонтирован в лаз

Какой-то пытливой дыры.

Докучливы, право, миры.

Высматривают втихаря,

Ищут главного главаря,

Чем-то щёлкают, не ко сну,

На оси вращают луну,

Ищут главного одного…

Ан и нетути тута его.

Вот и ладушки. И хорошо.

Главаря не хватало ишшо…

………………………………

………………………………

…на крыше дома, на самой кромке

Стоял растерянный человек.

Под фонарём, как в замедленной съёмке,

С неба плавно

плыл

снег…

***

Люблю я пажити осенние,

Дымки последние в полях,

И навечерий свет, рассеянный

На куполах и тополях,

И эти перезвоны малые,

Когда с полей стада идут,

И люди трудные, усталые

К вечерне тянутся…

и тут

Малиново, сквозь все вселенные,

Поверх склонившихся голов

Плывут в поля благоволения

Пресветлые колоколов…

***

Лесбиянки, они же трутни,

Значит, имеют право на криво.

Притворяшки такие, дружка о друженьку трутся,

Постанывают… и это выглядит со стороны неправдиво.

Но они ведь ещё меньшевички,

Значит, имеют на криво право.

А вот как станут они большевички,

Право-то, батенька, станет кроваво.

Но пока лесбиянок ещё меньшинство,

Дави их, принципиальное большинство!

А вообще, настоящее большинство – беспринципно,

Подлинное большинство – это усопших тьма,

И оно от греха и от прочего суицида

Избавлено отсутствием позиции и ума.

Земное большинство – в гробах, и оно свободно

От принципов, усвоенных живущими людьми,

И то, что человечество должно быть плодородно,

Для них совсем не закон любви.

Они же теперь как дети, и знают уже доподлинно,

Что царство их не от мира сего,

Сама бессемянность Спасителя – полное

И окончательное их торжество.

Они самодостаточны, и знают, что принципы —

Это удел ненасытных, живых.

Аморфны – усопшие. Накачивают бицепсы

Те, кто не желают прав кривых.

А планета, сочной дурниной залюбленная,

Насылает хворей и трутней на мир,

И у памятника Чайковскому со стайкой голубенькою

Из-за моря перемигиваются Уайльд и Шекспир.

Лесбияночки, миленькие, вы же предвестницы

Эры, где труд, пот и слёзоньки – вздор!

И зачем трутню мёд? Это пчёлка по лестнице,

По небеснице карабкается, стяжает сбор.

***

Люблю. Ни разу. Никогда.

Любил. Досадная оплошка.

Дебил. Ну разве иногда.

В твоё отсутствие. Немножко.

Любил. Не спорю. Но слегка.

Всё в прошлом. Надобность отпала.

Люблю. До гроба. На века…

Наверняка соседка, падла.

***

Лучи сквозь окна храма. Бог

Свет наклонил зарёй на купол,

За хорами алтарь нащупал

И расщепив лучи, зажёг.

Отшельник, отойдя в леса,

В глухом скиту свечу-лучину

До свету теплит, и по чину

Псалмы поёт на голоса.

Один, в заброшенной избе

Заблудший странник из коряги

Лучину щиплет, и во мраке

Под нос бормочет сам себе…

Какие только голоса

С земли не тянутся, взыскуя

Чудес, о неземном тоскуя

И чаянья на небеса

Неся!..

Но светят, вырывая

Сердца из тьмы, и согревая,

На скорый сказ не уповая,

Огнива, а не чудеса.