Дмитрий Боррони - Стихи и рассказы: истории жизни

– Не скажите, когда будет станция «Выхино»?

Я посмотрел на нее и сказал.

– Нескоро.

– Вы едите до Москвы?

– Нет, я моя остановка раньше.

Я не знала, что еще у него спросить. Видимо он был лишь в своих мыслях, и никто, и ничего его не интересовало. Да это и понятно. С виду он был неприступен, сам себе на уме. Но я все же сделала попытку.

– Не подскажите, а какая эта станция? Я боюсь проехать ее, а мне нужно успеть на последнюю электричку.

Я посмотрел на нее недоуменно.

«– Что за чушь? – подумал я. – эту остановку все знают. Она что только что родилась?»

– Вы никак не проедите эту остановку. – сказал я. – да ее невозможно было проехать. Там уже Москва. Повсюду фонари, да и депо-метро нельзя пропустить. Оно все освещено, и поезда едут каждую минуту. Так что не пропустите, даже если захотите.

Я слушала его и понимала, что вряд ли мне удастся познакомиться с этим парнем. Он был погружен в свои мысли и, мне показалось, что он еще никогда не знакомился ни с кем. И я снова попыталась.

– Но все-таки, Вы не могли бы уточнить, когда будет эта станция, видели те, моя электричка уезжает в половине десятого, и я боюсь опоздать на электричку.

Я посмотрел на время на моих часах, отсчитал время пути до станции «Выхино» и успокоив ее сказал:

– Вы перейдите на станцию «Выхино» гораздо раньше, чем отъедет Ваш поезд. Так что не волнуйтесь, успеете.

А вот моя остановка. Я вышел из вагона электропоезда, и закрывшись. Я тут же забыл о том, что произошло сегодня. Да и понятно, ведь у меня были дела.

Тем временем я думала.

– «Какая же я дура? Что я подумала, что он даст мне свой номер телефона? Надо было сразу понять, что этого не будет. Какие мужики…»

Сегодня хороший день, с утра мне хотелось что-то особенное. Что-то такого, что необъяснимо хочется женщине, когда она проснувшись рано утром, и выглянув в окно, смотря на мир тем взглядом, которым она никогда его не видела, считает, что сегодня ее жизнь только начинается. Начинается с чистого листа, с того, что можно охарактеризовать вторым рождением человека. Все прекрасно и чисто во круг. Птицы поют свою утреннею песнь. Петух прокукарекал шестой час. Куковала кукушка где-то на дереве, и дятел стучал не подоплеку. Ручей-проказник бежал не подоплеку. В общем все прекрасно.

Я сделала потягушечки, и посмотрев на стоящую не подоплеку кровать моего ребенка, подумала; – жаль, что она не ведет всю эту красоту. Красоту деревенского раннего утра. Я открыла форточку, и подойдя к кровати дочери, захотела ее разбудить, чтобы она полюбовался природой этого замечательного утра. Я наклонилась над ней, и хотела ее разбудить, но увидев ее в кровати, сопящей и очевидно видевший прекрасные детские сны, не решилась потревожить ее сон. Пусть спит. Спит, и видит свои детские и прекрасные сны.

Я прошла на кухню, и заварив себе чай с лимоном, вернулась обратно в комнату, и подойдя к окну отхлебнула из чашки глоток чая. Душа поет. Все прекрасно, все хорошо.

Сегодня я еду в театр кукол. Вместе с моей дочкой. Впрочем, этот спектакль для нее. Детский спектакль по произведению А. С. Пушкина. «Сказка о попе и работнике его Балде»

В десять проснулась моя дочь. Она была прелестна. Голубые глаза, маленький ротик, прямой нос, зачесанные назад длинные каштановые волосы. Красивый ребенок.

Зевнув, она огляделась вокруг, и увидев стоя́щею у окна маму, сказала:

– Доброе утро.

Я оглянулась и увидела свою дочь сидящею на постели, ответила:

– Доброе утро. Не правда ли, сегодня прекрасный день! Подойди ко мне, посмотри в окно Света.

Света встала с постели, накинула халатик, и подойдя к окну, посмотрела на улицу, сказала:

– Да, день просто замечателен. У меня сегодня хорошее настроение, не знаю почему?

Я ей напомнила.

– Наверное потому, что ты идешь сегодня в театр. Ты не забыла Света?

– Нет, я не забыла. Но это тут ни при чем. Просто у меня сегодня на душе радостно, радостно не знаю почему?

Я отхлебнула из чашки с чаем глоток чая, и сказала.

– Это необъяснимо. Вот вырастишь может поймешь, почему у тебя хорошее настроение, а иногда плохое. Это жизнь, и когда вырастишь, ты поймешь природу женщины.

– А когда эта будет?

– Скоро. – поспешила ответить мама. И глубоко вздохнув, добавила. – не успеешь и глазом моргнуть как ты вырастишь и, оглянувшись назад, скажешь сама себе; – вот оно, то что я не понимала в детстве, когда была ребенком.

– И когда это наступит? Когда как у тебя, у меня появится грудь?

Мама ласково посмотрела на дочь, и с любовью ответила.

– Кто знает? Может гораздо раньше? – она посмотрела висевшие на стене часы, на них было около десяти утра. – время есть. – сказала она. – давай позавтракаем.

– Давай.

Света отошла от окна, и сказала.

– Все же сегодня какой-то особый день.

Мама посмотрела на Свету.

– С чего ты это взяла?

– Чувствую.

Позавтракав Света умылась, и оделась. На ней было голубое платьице, голубые туфли. Накрасившись, она сказала.

– Мама, скоро последняя электричка отходит!? Не опоздай.

– Не опоздаю. Ты меня знаешь, я всегда вовремя.

Света легонько улыбнулась.

Вот они уже бегут на последнюю электричку. На электричку, которая действительно была последней. После нее был долгий перерыв. Залетев в последний миг в тамбур электрички, Света и ее мама не могли поверить, что они успели. Ведь они могли и не успеть. Вы спросите почему? Я отвечу. Дело в том, что как бы ни старалась ее мама успеть собраться, ей это так и не удалось. Дело в том, что полчаса она искала билеты в театр, куда так стремилась попасть вместе со своей дочерью. Она искала их везде где только могла, она даже искала их там, где их не могло быть в принципе. В общем потрудилась. В конце концов она нашла их на печки, куда их положила накануне. Теперь, весь их дом был похож на бедлам. Все было разбросано по всей комнате. Ничего нельзя было найти. Вошедшая в комнату Света удивилась. Она не могла понять, что вообще происходит?

Мама объяснила.

– Просто я билеты искала.

Света с присущей ей в эти моменты строгости спросила:

– Нашла?

– Да. – ответила мама чуть дыша. И показывая билеты своей дочери с гордостью добавила. – вот они.

Затем они просто рассмеялись.

И вот, они ехали в электричке в Москву. Был солнечный день, время двадцать минут одиннадцатого. Все прекрасно. Они сходили на спектакль.

Но вот, в вагон села молодая дама с маленьким ребенком. Ребенку с виду было около шести лет. Коренастый пацан, ра́звитый не по годам для своих лет. Впрочем он такой родился. Крепыш, четыре двести. Можно сказать, Геракл.

Его мать, молодая женщина лет тридцати девяти, была нрава любима, горда. Про таких говорят, стервы.