Петя Ветер - Ветер Стих

Не бойся ни черта,
Ни самого владыки тьмы!
Тьма – свету нечета.
Владыки – мы!

Мы – «и». Они – «но».
Все мы – одно,
Но они говорят «но»
И не видят, что мы – «и».

Поднимись на крышу дома,
Посмотри на искры звезд.
Над умом душа знакома
С картой солнечных борозд.

Изучая астр картину,
Через зеркало луны
В глубине небесной тины
Все галактики видны!

Разрастайся шире! Выше!
Протыкай зрачками даль!
Космос силой мысли дышит.
В центре – ты, Его Грааль.

Когда наступает одиночество,
Которого ты так долго ждал:
Неутомимое спокойствие, открытое к творчеству,
Когда разъехались все гости
И ты, хозяин, что в обществе спал,
И мечтал, что, оставшись один, с собою,
С красотою момента летающего станешь един,
И уловишь капли пленяющего,
Живого, чего-то такого,
Что не излить на лист бумаги. Прикован
Твой взор к ненастоящему настоящему.
Твое эго – могучий всадник,
По телу запускает войска,
А за пределы, увы, – никак!
Там течет большая река!
И в ватник
Одевшись по-лесному нарядно,
И в петельку топорик продев,
Ты отправляешься! Куда? Непонятно!
Он таков – твой внутренний лев!
Хаотичности раб безумный,
Он, свободный от всяких систем,
Здесь тебя встречает беззубый
В одиночестве всех своих тел,
Отравляет жизнь мирскую,
Отвращает от тебя людей,
Без которых совсем не тоскует,
Но которых ты так хотел
Удивить, просветить, приковать…
Все твое социальное творчество!
Только в чем же себя винишь?
Ведь действительно стоит лишь
Наступить наконец Одиночеству,
Перед Ним ты в страхе молчишь.

Двадцатый век таскал мешки
И больно сочинял стишки,
Из зала слышались смешки,
На сцене – грозный суд!

Судили Запад и еду,
Кадили запахом беду
И в сковородочном чаду
Делили колбасу!

Век двадцать первый наступил,
Он ничего не накопил,
Ведь прадед беспробудно пил
Под одеялом бед.

Век начинается в аду,
Я с песней по нему иду,
И воспеваю на ходу
Рассеянный Тибет!

Тибет переехал! Тибет переехал!
Монахи родились в нас!
По шару земному духовное эхо
Разносит ведический бас!

Недаром китайцы бесчинства творили
И ламам ломали хребет.
Земля разразилась священной кадрилью:
Да здравствует Новый Тибет!

Вновь чистые мантры витают со смехом
Превыше забытых гробниц!
Тибет переехал! Тибет переехал!
Отныне Тибет без границ!

Шамбала балканских сказок,
Новый Иерусалим,
Он же, Северная Лхаса,
Питер – третий глаз земли!

Я такой, какой я есть; —
Вот она, благая весть!

Мы одиноки! Некуда бежать!
Вино, и ночь, и голос на двоих,
И я опять на лезвии ножа
От радости своей в глазах твоих!

Бои остались где-то за спиной:
Ханой, Париж, размытый Амстердам…
Куда ни глянь, повсюду ты со мной,
Передо мной, и я иду туда!

Беда! Ведь я с тобою не знаком…
Ура! Ты абсолютна впереди.
Так близко бесконечно далеко…
Не думай обо мне! Меня не жди!

Эрот мне друг, да не диктатор:
Мой круг не впишется в квадрат!
Я округляю все квадраты,
Ведь страсть – не боле как игра.

С утра до ночи я философ,
Любовник – с ночи до утра,
И озорная папироса
На откровения щедра!

Мудра любовь без объектива!
Я обречен любить всегда!
И снова молодая дива
Растопит оболочку льда

Труда извечных размышлений
О пустоте в скупом мирке.
Из клети страсти в царство лени
Перемещаясь налегке,

Никем судьба идет упрямо:
Через жару, через снега,
Через трясины, через ямы
Шагает радостный Агап.

Никак нельзя остановиться
Походке жизни через смерть.
Тропинка вечно будет виться
На землю снова через твердь.

Поверить! – и не привязаться; —
Победоносно проиграть!
И снова с нового абзаца
Топтать одну и ту же гать…

Отстегните ремни, маски и парашюты!
Турбулентность – за нас!
Мы летим незнакомым доселе маршрутом
Прямиком на Парнас!

Посмотрите на космос в иллюминатор!
Улыбнитесь мечте!
Наш сияющий челн, рассекая экватор,
Устремлен к высоте!

Мы откинули гнет атмосферных оков!
Капитан, отдохни!
Поднимаясь превыше мирских облаков,
Отстегните ремни!

У этого дня вовсе нет недостатков!
Великая радость – встречать этот день!
Вся ветошь сегодня сгорит без остатка!
Вся грязь растворится в проточной воде!

До этого дня еще были сомненья:
Признаться себе, что мечта – не мечта,
Но вот он явился весенне-осенний:
Обиды забыты и порча снята!

Под ребрами мыслей святое биенье
Сулит настроенье превыше запруд!
Для счастья – начальный; для горя – последний!
Склон крут, а за ним уже верный маршрут.

На берегу сидит святой
И смотрит в глубь реки
С молитвой яростно-пустой
«Теки, река, теки!

Всю ветошь в океан неси
С прозрачною водой!
Очисти, Господи, спаси!» —
Поет мудрец седой.

Река течет, старик сидит,
Вокруг растет трава,
И где-то вдалеке гудит
Паленая Москва.

Он бежал через весь вокзал!
Он чего-то ей не сказал!..
Но внезапную мысль нашел
И спокойно назад пошел.

Дух – варенье; мир – ватрушка.
Ты – игрушка; я – игрушка.
Продевая шутки в ушки,
Прячем крики под подушки.

Идут перемены! Грядут перемены!
Несут нам победы, провалы, измены;
И мы несомненно нырнем незабвенно
Туда, где душа навсегда откровенна,
Туда, где текут непрестанно ручьи,
Те страны, как будто бы даже ничьи…

Все мы есть в Духе превыше материи
Непознаваемостью откровения.
Все дышит светом в космической сфере.
Есть только внутренний миг откровения;
Он сокровенен – святая мистерия
По мановению духа явления
Слово являет уму просветление,
Слово – живое вне обсуждения
В вере.