Вячеслав Киктенко - АЛФАВИТ. Часть третья. Р – Я

Лёгонько времечко было, и плавали,

Точно кувшинки над тёмной водой,

Лживы ли, кривы ли, правы, неправы ли,

Слухи досужей своей чередой.

Слухи про всё, чего сроду не видывали,

Как не знавали богатого нищего,

Слыхом не слыхивали, а завидовали,

Грёзы, как деньги, мусолили тыщами.

Вился меж стен, выше крыш, выше звонниц

Слух про того, кто вынослив, как вол,

Кто пятерых знаменитых любовниц

За ночь одну до безумья довёл.

Шёл по ушам тёмный слух про исчадье,

Про голубую какую-то тень,

В кривоколеньях искавшую счастье,

Всюду шатавшуюся набекрень.

«Вон – говорили – охотник на счастье,

Видно, шататься за счастьем не лень,

– Слышали, счастье?

– Слыхали отчасти…

– То знаменитый охотник на счастье!

А счастье, как тень, это странное счастье,

И осторожно оно, как олень.

…………………………………………….

А счастье удивлённо, по-оленьи,

Ловило слухи, пугано, не в такт,

Что есть на свете горе и томленье,

И не могло понять – как это так?..

Ах, что за блажи кружили и тешили,

Солнышком лёгким, как хмель, зашелушенные,

Вились, шуршали, дрожали и нежили…

Слухи-то, слухи какие – заслушаешься!

***

Страшон оставленный мужик,

Наобещавший самке шик,

И музыка его вжик-вжик

Страшна и весела.

Смешон хромающий вожак,

Как постаревший, жуткий жук,

Покуда стая, сбив кружок,

Его не сожрала.

Мужик хватается за нож,

Вожак вгоняет стаю в дрожь,

А ты не плох и не хорош,

И рожей так себе,

И не вожак, и не мужик,

Шатун, болтун, ошибка, пшик,

Цигарка на губе…

А, это ты опять… да кто бы вас отвадил!

Он там, где слышат всё, любой кривой шажок,

А вы слетелись тут, как вороны на падаль,

Да-да, мой дорогой, и ты, и твой дружок.

Вы все ему друзья! Так дайте ж мне отвагу

Не обозлить его, и не играть с огнём,

А если я с тобой в одну кровать и лягу,

То я тебя люблю. И ты молчи о нём!

Как возмужали вы, как вы заговорили,

И это вы, лжецы, про мужа моего?

А он ведь мне не враг, и он лежит в могиле,

Он умер, знаешь, он…

не помнит ничего.

А я боюсь одна, мне холодно и худо,

Сожги меня, скорей, сожги меня в огне,

Согрей меня!

Сквозняк…

Наверное – оттуда.

Но он незряч, и он

не знает обо мне.

Я помню этот жест, он точно также платье

Срывал, и остывал – точь-в-точь, рука в руке…

А, это ты! Ты – месть, ведь ты и есть проклятье

Всю жизнь шататься на

прицельном сквозняке.

***

Сколько же правда Твоя горяча,

Господи, коль так могучи враги,

Спрячутся в ночь от прямого луча

И – ни гу-гу. Ни копыта, ни зги.

– Даруй же, страждущему от жажды, ключа!..

– Путнику, бредущему сквозь снега, помоги!..

Господи, битва глухая темна,

Разве под силу узреть где враги?

Правда Святая, она ли видна

Малым сим, щурящимся из-под руки?

– Даруй же, молящему о забвеньи, вина!..

– Путнику, бредущему сквозь снега, помоги!..

Милостив, милостив буди хоть им,

Не разглядевшим в тумане ни зги,

От укосненья ли, Боже? Таим

Путь Твой высокий. Сокрыли враги.

– Озари же их, Господи, пресокровенным Твоим,

– Путнику, бредущему сквозь снега, помоги!..

Холодно, Господи, здесь… холода

Сердце сковали, забрали в тиски.

Как тут не взропщешь? Не видно ни зги.

Только не ропщет. Бредёт… а куда?

Молча шатается, свет из пурги

В ночь иссекая – любви и тоски

Свет покаяный…

Ну хоть иногда

Путнику, Господи, путнику – да! —

Путнику, бредущему сквозь снега,

Помоги!

Не тяготись вердиктом уголовным,

Гляди на бред условностей шутя,

Признали же Сократа невиновным

Всего тысячелетие спустя.

Как, впрочем, и других ещё…

Хотя

Ещё смешней тот бред считать условным.

***

Сколько слов для двоих в языке,

А дорога одна на двоих.

Запетляю по тихой реке

Откровений нечастых твоих.

Славно в лодочке плыть-уплывать,

Про хорошую жизнь напевать,

И тихонько грустя над рекою,

Нехорошую жизнь забывать.

Ты из вечно тоскующих слов

Выбираешь такие слова,

Что опять я с тобою готов

Волноваться и плыть в рукава.

Славно в лодочке плыть-уплывать,

Про хорошую жизнь напевать,

И тихонько грустя над рекою,

Нехорошую жизнь забывать.

Там у берега тропка одна,

Ой темна, в чернолесье зовёт!

Но светло окликает волна,

Да и лодочка славно плывёт…

Славно в лодочке плыть-уплывать,

Про хорошую жизнь напевать,

И тихонько грустя над рекою

Нехорошую жизнь забывать.

***

Скрипучий ворот четверга

Выматывал, как из врага,

Все жилы из меня.

И вымотал вконец, когда

Взошла, как мутная среда,

Луна средь бела дня.

И мёртвый вторник всплыл опять,

Год, по неделе, двинул вспять,

Долями солнц делясь.

Лишь Воскресенье – круг и крест —

Не пало в дол из дальних мест,

Сквозь павших странно длясь.

Суббот и пятниц рой кипел…

А чёрный ворот всё скрипел,

И пламень жёг ладонь,

И четверговая звезда

Сверкала, как из-подо льда

Блуждающий огонь…

***

Слезами баб на чёрном перегоне

Подземки, заглохнувшей духоту,

Под пение юродивой в вагоне

Про с и роту, былинку-сироту,