АНАТОЛИЙ МУЗИС - Происшествия, приключения, фантастика, фронтовые и исторические хроники. Книга 5

Как символ доблести и чести,
Первейшая из всех эмблем,
Стоит на самом первом месте
В Северомуйске буква «М».
«Метро» в тайге. Наказ суровый —
Сквозь толщу гор пробить тоннель.
– Пятнадцатикилометровый!
Вот это будет щель, так щель.
Таких тоннелей много ль в мире?
Все наизусть, наперечет.
Но этот строится в Сибири,
А «климат» здесь совсем не тот.
И все ж, Андрей, запахло домом?
Быть может встретят земляки?
Из темной глубины проема
Мерцают лампы-светляки.
Мы все из одного истока.
Но к а к нас мама родила?
Одним – комфорт, другим – дорога,
А третьим – новые дела.

Ты каску взял, вошел в забой,
Оставив за спиной покой.
Ты буришь.
Скверно! Гниль-порода!
Тоннель пришелся на разлом.
Уходит бур в породу схода,
Не как сверло, а напролом.
Туда гнетут раствор цементный,
Морозят грунт…
Вода по грудь.
Затраты сил беспрецедентны,
А продвижение – чуть-чуть.
И объяснять, конечно, мало
Тебе причину тех невзгод.
Семьсот – в районе перевала,
Семьсот землетрясений в год!
А тут случись такое лихо:
Рвануло гулко, как фугас.
В одно мгновенье стало тихо.
И бур заглох, и свет погас.
Лишь луч фонарика над каской.
Он слаб.
Он немощен.
Он мал.
Глядят товарищи с опаской.
– Там не иначе, как завал?
Мужская, трудная работа.
Обвалы, выбросы, вода.
Рубашка, мокрая от пота,
Еще не худшая беда.
И в темноте проходчик Федя,
Не молвил, выдохнул во мрак:
– В тайге с дубинкой на медведя,
Пожалуй, легче, чем вот так…
– В тайге?.. Ну, что ж, вполне
возможно, —
Сказал спокойно бригадир.
– А здесь без спешки, осторожно,
Чтоб друг за другом, выходи…
Ох, тяжела земная толща.
Как будто на плечах она.
Идут без разговоров, молча.
Вдруг, стоп! Дороги нет. Стена!
Но не до верха. Право, нет!
Там, над стеной, вверху просвет.
Скользя по валунам, по грязи,
Наверх, к просвету. Смотрят:
– Ба!
Вода фонтаном бьет в экстазе,
Как будто лопнула труба.
И о себе не беспокоясь,
Стараясь перекрыть «трубу»,
Спасатели, в воде по пояс,
Отчаянно ведут борьбу.
И луч из глубины тоннеля.
И крик: – Держись! Несу раствор!
– Давай балласт!
– Крепи панели!
– Ах, мать! Когда б ноге упор…
И мокрых брезентушек спины,
Их сверху разглядел Андрей,
В воде мелькают как дельфины.
– Скорей! Скорей! Еще скорей!
Откуда силушка берется?!
– Ребята! Разбирай завал!
Пускай вода в забой ворвется,
Чтоб уровень ее упал…
– Скорей!.. Сюда!.. Эй, кто там
с ломом?
Поддай отсюда! Не тяни!..
Андрей и сам еще не понял,
Что он командует людьми.
– Эй, справа! Быстро! Не возиться!..
Кто б спорить стал в такой момент.
Пробили щель, все изменилось.
Как будто бы открыли кран.
Вода, свирепо набирая силу,
Стремительно пошла в проран.
И встали на ноги фигуры.
Балласт фонтану поперек.
И вот, струя уже в натуре
И не струя, а ручеек.
А ведь могло быть все иначе.
– Скажи, братуха. Повезло!
– Ну, что ж! С удачей, так с удачей!
Как в песне: «Всем смертям назло»…
Идут на выход из тоннеля,
Идут как будто по реке.
Вот свет забрезжил, еле-еле…
Вот он уже невдалеке…
И солнце, вдруг, в глаза как брызнет.
Ты встал под золотым дождем,
Не чем-нибудь, а счастьем жизни
За испытанье награжден.
И мир огромный, голубой,
Как откровенье пред тобой…
Тут Федя хлопнул по плечу.
– Ты что молчишь?
– Да так! Молчу…

А там, восточнее Байкала,
Где цепь межгорных котловин,
Там новое берет начало
Край камнепадов и лавин.
Двумя рядами встали горы,
Лишь синь-полоска в вышине.
Ты как в широком коридоре,
В непревзойденной тишине.
А то, похоже из колодца,
Раздастся отдаленный гул.
Земля внезапно содрогнется,
Как будто кто ее вспугнул.
Со склонов и вершин в долины,
Стремленьем яростным полны,
Сорвутся шумные лавины
И вскачь помчатся валуны.
Здесь нет дорог,
здесь только тропы
И те, не прямо, а в обход.
Здесь транспорт необычной пробы —
Олени или вертолет.
Олень,
Две пары тощих ног.
Пол центнера нагрузишь,
лег.
А для любого вертолета
Барьером служит непогода.
И с ней такие чудеса,
Что нет надежней «колеса»,
Когда мороз скует болота.
На первый взгляд как будто
странно.
Автомобиль. Не что-нибудь…
А путь здесь даже и не санный.
Обычный «зимник», зимний путь.
А между тем – и старожилы
Ту правду могут подтвердить —
Нам эти зимники служили
И будут впредь еще служить.
Немало мест у нас в Союзе,
Где стройки в топях да в лесу.
И тонны,
тонны,
тонны грузов
Везут по зимникам,
везут.
Дорогой движется колонна:
Автомашины, вездеход.
Дорога где-то проторена,
А где и трактор не пройдет.
Река петляет серпантином,
Здесь нет разбега для гонца.
Колонна держит по чистинам.
Андрей через стекло кабины
Глядит туда, где нет конца.
Напарник полушубок скинул,
Гудит налаженно мотор.
– Откуда родом?
– Мы – тверские.
– А как зовут?
– Шофер-Егор.
А ты какого будешь кваса?
– Отец – маркшейдер, дед – шахтер.
Я поселковый, из Донбасса…
Гудит налажено мотор.
И славно так катили. На, ведь!
Одна на сотню верст окрест,
Огромной белой чушкой наледь
Легла как раз, где переезд.
Когда намерзнет лед до дна,
Дорога для воды одна.
Прорвав по щелям лед, вода
Идет тогда поверху льда.
На солнце серебром струится,
Одета белой пеленой.
Тут, на морозе – минус тридцать!
А там, по виду, как в парной.
Машины встали. Встали люди.
Молчат и ждут.
– Что делать будем?
Как ни крути и ни верти,
А наледь надо обойти.
И первым вымолвил Егор:
– Андрей! Шахтер! Бери топор.
Она хотя и «Стройка Века»,
Всему начало лесосека…
Когда тебе ясна задача,
И наледь выглядит иначе,
И темный лес, и белый снег,
И даже времени разбег.
А жизнь, как жизнь.
Как и везде.
Звенят сосульки в бороде.
За два часа готов проход
И первым двинул вездеход.
Проверил мост, проверил гать,
А там, машинам помогать.
Затем повел Егор машину.
Автомобиль – не вездеход.
Цепями спутанные шины —
Где гать, где сушь, а где и лед.
Скользит, цепями лед скребет.
Со льда на берег спуск крутой,
Мосток налажен над водой.
Прошел и мост, и на бугор
Машину вырулил Егор.
Один прошел, другому проще.
Но это тоже как сказать.
Ты не на пирогах у тещи,
Здесь рот не надо разевать.
А зазевался – гроб!.. могила!..
И так случилось.
– Братцы, все!..
Одну машину накренило
И в яму задним колесом.
Да, видно засадило прочно,
Буксует так, что цепи в клочья,
И яму всю разворотило.
Егор прикрикнул: – Что смотреть!
Тащите все, что есть с настила…
Андрей схватил большую жердь
И сходу колесо подважил.
– Ребята! Навались дружней!
А колесо, как сила вражья,
Да силой этой по спине.
Ты ахнул только, стиснул зубы.
Такая боль, что не стерпеть.
Но хорошо, что полушубок,
А то, могла б сломаться… жердь.
Но что нам охать, коль в итоге
Машина все же на дороге.
А в стороне уже Егор
Валежника набрал в костер,
Плеснул бензином из ведерка
И спичкой – р-раз!
Огонь чихнул,
Подпрыгнул, будто от восторга,
И прямо в небо полыхнул.
Гудит костер, дымит костер
И фляжку достает Егор.
– Хоть не положено в дороге,
Да что ученого учить?
Когда вот так промочишь ноги,
Не вред и горло промочить…
Для профилактики, Андрей
Глотнул и стал смотреть бодрей.
Утихла разом боль в спине.
– Еще глоток?
– Нет, хватит мне.
Тогда водитель для примера
Глотнул. Вот это был глоток.
Другой бы поперхнуться мог,
А для него – такая мера.
И вновь мотор кабину греет,
А впереди – лесной затор.
Баранку передав Андрею,
Мотает головой Егор
И улыбается во сне
Тверской родимой стороне.
А вдоль дороги – валуны,
Как надолбы времен войны.
И выход из долины узкий,
Горами замкнут на замок.
Там сам хребет Северо-Муйский
Как раз долине поперек.
А над хребтом луны осколок.
Да и на склоне – огоньки?
Андрей сообразил: – Поселок!
Как раз, что надо. Горняки!
Теперь мы отдохнем законно…
К поселку подошла колонна
И поднял голову Егор.
– Мы где?
– Приехали на базу.
– Так что ж ты? Надо было сразу!
Машину заводи во двор!
…Конец пути. Глуши мотор.