Маша Халикова - Жизнь большого города. Стихи, 2008

И тогда не столь нужны вопросы,
А живёшь всего лишь этот миг,
Как и травы, маки, абрикосы,
Первый звук и ранний лёгкий блик.

Осторожно раздвигая ветки,
Выхожу из маленькой беседки,
Выхожу из тёплой летней ночи,
Уношу на сердце эти строчки…

Внешность, слова – клише.
Ты на них не смотри.
Что у меня в душе,
Что у меня внутри?

Я вот с тобой смеюсь,
Но смех всего лишь был,
И остаётся грусть,
Словно тягучий ил.

Люди влекут, пленят,
Каждый неповторим —
Да только для меня
Есть среди них один.

Птица была в руках,
Но обрывает нить,
Уходит вдаль – никак
Это не изменить.

Я отвожу мишень…
Листья и сентябри —
Вот что в моей душе,
Что у меня внутри.

Серых небес прибой
Мрачен от облаков.
Думаешь, я с тобой?
А я так далеко.

Время моё течёт,
Низко плывёт ковчег,
Но не предъявлен счёт,
И не оплачен чек,

И не оставлен зал,
И не окончен миг.
А ты вчера сказал,
Что ты меня постиг…

Здесь – как обычно: кустарник у дома,
Низкое небо, на стёклах вода.
А у меня теперь всё по-другому:
Я уезжаю Туда.

Птица зальётся прерывистым плачем —
Я его знаю почти наизусть,
Осени не представляя иначе, —
Но про себя улыбнусь.

Мне теперь есть в чём случайно отвлечься.
Радуют ветер и город сырой,
Стала холодная серая вечность
Самой желанной порой.

Всё повторяется снова, по кругу —
Выпала только простая деталь:
Пусть нас теперь приближает друг к другу
Эта блестящая сталь.

Я ведь три года жила в ожиданье,
И для меня отворяется дверь:
Синее небо и солнце – туда мне.
Сладкое слово «теперь»…

Эти бледные руки,
Эти тонкие пальцы —
Тусклый отсвет разлуки,
Верный признак скитальца.

На вершине, на скате ль,
На краю, на пороге —
Не сдается искатель
Настоящей дороги.

Облетают, намокнув,
Тёмно-синие листья,
Налипают на стёкла,
А меж ними, как лисьи,

Жёлто-красные лапки
Беззаботного клёна.
Как-то тянет заплакать
Над столом запылённым.

Лампа, ручка, тетради,
Плед и кресло – а это
В грустном встреченном взгляде
Образ-символ поэта.

Вот и бродишь по строчкам,
По столбцам и страничкам,
Вот и маешься ночью,
Чтоб не слабла привычка,

Вот и молишь: останься! —
Синий листик от скуки,
Вот и тонкие пальцы,
Вот и бледные руки…

Стало меньше наивных стихов,
Больше вдумчивой взвешенной прозы.
То, что раньше давалось легко,
Получается как под угрозой.

Осень давит дождём на стекло,
Оставляет унылые лужи.
Мало времени – это предлог,
А причина молчания глубже.

Ироничный внимательный взгляд,
За окном опустевшие ветви.
Это просто душевный разлад,
Одиночество и безответность,

Отдалённость меня от тебя,
Разделённость и распределённость.
Монотонные капли дождя,
Силуэт полинявшего клёна.

Бледный, серый сентябрьский восход,
Тускло-жёлтые окна напротив.
Лист. Не светлые блики стихов —
А прямые и жесткие строки…

Свет луны немой и бледный,
Тонкой льдинкой тёмный край.
Я одна вхожу в последний,
Засыпающий трамвай.

И плывёт, необогрета,
Монотонно дребезжа,
Красно-жёлтая карета
До второго этажа.

Поднимаю выше ворот.
Мой неспешный экипаж
Обволакивает город —
Город-бог и город-паж.

Он сентябрьский, он чернильный,
Он прекрасен – он таков.
Он из холода и глины,
Из листвы и огоньков.

Манит мой прямоугольник
В удивительный простор…
«Пассажирка до Раздольной!» —
Окликает контролёр.

Торопливо поднимаюсь,
Отряхнувшись ото сна,
Выбегаю из трамвая.
Ночь прохладна и ясна.

Ветер – чей-то быстрый шёпот,
Я уже в его плену:
Он несёт меня, как тополь —
Утомлённую луну…

Жизнь большого города —
Мир моей мечты,
В глубине которого —
Реки и мосты,

Встречи ежечасные,
Даль дорог, и в ней
Жёлтые и красные
Линии огней.

Перекрёстки, площади,
Шумные места —
Мне не нужно большего:
Вот она, мечта!

Я сильна и счастлива
Пятый день подряд:
Надо мною властвует
Сказка-Волгоград.

Отдаюсь течению,
Растворяюсь в нём,
Становясь свечением,
Золотом, огнём!

Шумная и скорая,
За границей дня
Жизнь большого города —
Вот и для меня…

Чувства были сильными,
А теперь не то —
Тёмные, пустынные
Станции метро,

Скомканные простыни
Серых облаков,
Ставшее вопросами
Прежнее «легко»,

Мысли под запретами
(«Хватит! Помолчи!»),
Пачка с сигаретами,
Фантики, ключи.

Что же мы наделали,
Как же мы могли?
Разомкнулись медленно
Краешки земли…

Краской из баллончика —
На бетон стены.
Эти многоточия
Больше не нужны.

Искренние, вечные…
(«Милая, прости!»)
Красные сердечки – и
Чёрные кресты.

Что же – дело сделано.
Я иду домой.
Да вот только легче ли
Стало мне самой?

Мрачное пророчество
Всё-таки сбылось.