Анатолий Суслов - Симфония чуда

Собирает на ладонь и так,

Что всё крепче сущего устои.

Красота – хор радости молитв,

Что идут в распев из всех творений.

Тварный мир: душа его болит –

Совершенства ищет мира гений.

Странный мир

Странно видеть, странно слышать,

Даже вдумываться странно:

Странной гарью космос дышит,

Горькой, душной и туманной…

Сумку на плечо повесив,

Шелестя листвой, по парку

Я иду, любуюсь: осень!

Жизнь не прожита насмарку,

Научился, созерцая

Слухом, зреньем, обоняньем,

Сердца трепетом, мерцаньем,

Сказкой жить природы-няни.

Сказкой разум заколдован,

Вслушавшись в шуршанье листьев,

В осень наглядевшись вдоволь,

Даль вкусив, как евхаристию,

Думаю опять, как странно!

Космосу зачем тот воздух –

Горький, душный и туманный,

Беспросветный и промозглый?..

Изнемогая, дрожь по телу мчится…

Да будет полночь! Час, как вестовой,

Приносит благодать. И света чистый

Сквозь шторы окон льёт прибой…

Колдует снами шёпот страсти полный,

Укутан пеленой туманный бриз,

По глади тишины скользнули волны,

Теплу покорны ветер и каприз.

Невольный жест – жар, трепет в нём ответа,

Который, распаляясь, пламенел.

Из древности глубин, из Ветхого Завета

Он слово подлинное пел.

Человек – чувствилище Вселенной.

Всё познать касаньем душ и рук,

В нём – свобода от вранья и тлена,

В нём – мелодия, вкус жизни вдруг…

Отправляйся, поезд скорый, в небо,

Стук колёс о лествицы ступень.

Там святые – от Бориса, Глеба

До Матроны – свет души и темь.

Воздеванье рук, мольбы и стоны…

В прошлом всё – отныне навсегда:

Кителя́, лампасы и погоны,

Золотишко, медь, вся ерунда…

В человеке – миропостиженье.

Эту тайну знает лишь один.

В нём победа чувства, возрожденье

Разума, в нём – Богочеловека сын.

Геометрия духа

Вот отбарабанили часы

Время дня и время ночи.

Всё труднее жить, и нет уж мочи –

Все пространства спёрты и тесны.

Ты идёшь всё круче, крутизна,

Как петля, наброшена на горло.

Голову держать стремишься гордо.

Выше голову – ведь ночь темна.

Шире плечи – тяготы ярма

Делают Атланта всё смиренней.

Трудность дела – это ведь не бремя,

Трудится в нём Истина сама.

Так служи центральности оси,

На которой держатся престолы

Всех пространств, пусть жилы стонут!

Ты неси престолы те, неси!..

Отмерю час свой, отмерю срок,

Сверяя мысли, чувства и глаголы

Безмолвные – в них сердцевины ток,

В них – яркий свет, но час их так недолог!

Порадуюсь, владея глубиной

До-мысли и до-чувства, – всё понятно!

Но только миг, и вот уж мир иной

Как будто вдруг уходит на попятный.

Миры иные. Власть их – чуткий тон.

Он подчиняет судьбы, роли, сроки,

Формуя даже знания бетон,

Он всё ж глаголет смутно, как пророки…

О, если бы, вниманье уделив

Словам безмолвным, что идут от Бога,

Мы б просветлели, гордыню умалив, –

Добавил бы нам срок, хоть ненамного?..

Голос

Болею за тебя, о голос,

Извне, из бездн, из чуда,

Из громыханья, гула, гуда,

Не поступившись ни на волос,

Летящий до небес, чьи звуки,

Рождают дрожь в сердечном беге,

Дают от альфы до омеги

Безумство нежности науки,

Чтоб бытие вдруг стало полным,

Пролилось в срок лучом надежды,

Очнулись чтоб от сна невежды,

Неси нам, голос, счастья волны!

Мы с тобой одной стаи

Между Сцилло-Харибдой,

Мне, презрев километры,

Всё летать и парить бы,

И взметаться бы с ветром,

Я летал бы, как птица,

Постигая просторы,

Где лесов тени-лица,

Солнцеликие горы…

Я парил бы, уверен:

Ничего нет на свете,

Чем я мог быть измерен,

Чем я был бы отмечен.

Крыльев взмах в неба склоне,

Там, где тучи взлетают,

Всё твердит об одном мне:

Мы с тобой одной стаи,

Мы одной стаи вольной,

Что, летая в пространствах,

Счастье путает с болью,

Муки – с радостью райской…

Посланец

Волны удары – лепеты созвучья!

Я переполнен! Плакать ли, смеяться?

Во мне есть всё: страстей, томлений яства

И жар азарта – круче, круче!

Волны удар – осколки, вдрызг все стёкла!

Изрезан мир – разноразрядны клочья

Знамён и знаков бестолочья.

Сиянье цельности поблёкло.

Приди, посланец бытия, согрею

Своей печалью, светлой, как зарница.

Из памяти своей достану лица,

Что целый век копил, старея,

И вымолвлю: «Посланец воли,

Всецело мир объявшей! Я – лишь мошка,

Что жаждет быть твоей, пусть нанемножко.

Твоим быть – значит, ты доволен.

Любил бы правых я, неправых

И жаждал бы любвеобилья

Того, что дарит крылья в изобилье…

Ты – вечность, а я – миг, на равных

С тобой во взоре всеохвата

Находим счастье, крылья и полёты

Над миром. Готов в любые переплёты

С тобой, и щедрость – наши латы!»

Усилие мышленья

Бытие есть то, что существует и воспроизводится на волне усилия мышленья.

М. Мамардашвили

На волне усилия мышленья,

Гребнем круто устремлённой ввысь

В рое брызг, в кудрявой пене,

Слов высоких смыслы обрелись,

В невесомость вознеслись, поплыли

Выше облаков в ту синеву,

В те высоты, где святыни скрылись,

Те, что души мечущихся ждут…

На волне мышленья, устремлённой

В крутизну на гребень, в высоту,

Можно ль стать свободой закалённым,

Равновесья строя на лету?

Напряжением высоких помышлений

Как избыть всю суету и бред?

Душ возвысившихся сколько поколений

Нужно, бытия чтоб утвердился след?!.

30.08.2017

Квант

Кто рвётся в сердце, в ткань червлёну?

Глотая пыль из злых пространств,

Желанный, смелый и хвалёный,

Входя, как миг целенья ран,

Он, меря мерою бездонной,

Для всей Вселенной – общий знак,

Святой, как свет, как лик мадонны,

Творя, как он лишь может так,

Рождает мир – все ипостаси,

И красоту, и жаль, и боль…

Он удивителен, прекрасен –

Поёт и пляшет сам собой.

Эйнштейн

Зов, шёпот, лепет, крик и вопль –

Всё, всё – одно и то же пламя,

Что ввысь над душами, телами

Воздвиг святилищем Акрополь.

Тем человеком мерян мир,

Кто хоть на миг один был – пламя!

Пусть он не бог был, не кумир

И не твердил настырно: «Амен!»

А был он – пламенна свеча,

Что, вспыхнув, век не угасает,

Рубите голову с плеча –

Он тут же где-то воскресает.

Его огнем весь мир прошит.

Он – звук и свет, и мысли семя.

Он – меч, стрела, и он же – щит,

Творит, шутя, пространство-время.

Творец всеобщих величин,

Он – великан вселенской выси.

Огонь в нём детства. Без причин