Лиана Маргарян - Замужем за горем

Ты ушел так рано, папа,
Ты не видел много кадров
Моей жизни киноленты.
Но успел оставить, папа,
Столько черт и задал жанр
В моем внутреннем портрете.
От тебя досталась гибкость
Перед жизненной ареной
И умение вертеться.
И характера закрытость,
Недоверчивость и вера
Перешли мне по наследству.
Вся в тебя, любимый папа,
Я прощать не научилась:
Не злопамятна, взаимна.
Я в тебя, любимый папа,
Свою веру не забыла,
Ведь я верю в твое Имя.
И я буду тебе вечно
Лучшей дочерью на свете,
Буду самою любимой.
Буду я идти по встречной,
И в глаза твои смотреться
С верой непоколебимой!

Мой ястреб прикрыл меня своей белой грудью,
Потом улетел в ястребиную ночь, помахав мне крылом.
Мне больше никогда спокойно не будет
И больше никогда мил не будет мне дом.

Ты знаешь, папа, ранам моим не зажить,
Как ни был бы крепок мой панцирь под темной одеждой.
Ты знаешь, папа, мне так расхотелось жить…
Я все уже видела, нечего ждать с надеждой.

И я продолжаю дышать лишь из чувства долга.
Чтоб ты не стыдился смотреть сверху на свою дочь.
Мне тесен стал этот мир, пап, мне в нем одиноко.
И нет тебя в нем, чтоб мне с этим помочь.

Я силы прошу, только силы, чтобы не сдаться,
Чтоб завязать в одну нить обрывки-концы,
Чтоб вновь научиться жить, разучиться бояться,
Чтоб выросли ястребами мои птенцы.

Мой бесстрашный герой, ты собою закрыл мои пули.
Не ушел, не отрекся, ты был со мной до последнего вдоха.
Как с крестом этим дальше жить? Пап, мне так одиноко.
И мне некому позвонить. Я звонила тебе при несносной боли.
Папа, как я тебя люблю! Папа, как же я виновата!
Ты ценой своей жизни свободу дал мне, моим детям.
Я смертельно ошиблась, пап, и вот какова расплата!
Ни тебе и ни мне это солнце больше не светит…
Знаю, что не верну тебя, знаю, что безвозвратно
Потерял этот мир твой чудесный и ангельский свет.
Уходя, мне его ты оставил и мне завещал свою правду.
Я беречь ее буду, сколько б ни проходило лет.
Я тебе своей жизнью обязана, мой герой,
Знаю смотришь с небес, наблюдаешь с улыбкой за мной.
Я даю тебе слово: ты будешь мною гордиться.
Я ни разу не дам тебе за меня устыдиться.
Я глаза твои в зеркале вижу, улыбка твоя на моих губах.
В моих венах та кровь, что осталась на моих руках.
И я в землю с телом твоим опустила свой страх.
Я не сдамся. Клянусь! Клянусь на могильных камнях.
Я верна буду до конца идеалам твоим.
И ты будешь во мне жить, а после меня – в моих детях.
Ну а тот, кто, отнял тебя у меня и у них —
По закону, передо мной и пред Богом ответит.

Ты хотел меня видеть сильной и смелой,
Ты себя во мне видел и потому понимал.
Доверял мне, чтоб я ни решала и делала,
И ни разу не упрекнул, никогда меня не осуждал.

Ты гордился мной, я была твоим идеалом.
Восхищался, хвалил даже хвастался мной.
Не всегда со мной рядом был, но я точно знала:
За тобою спокойно как за горой.

Папа, как я забуду: ты извинялся и плакал,
Что был так далеко от меня, что так много не сделал.
Только это я извиняться должна, милый папа,
Это я отдалилась – тебя уберечь тем хотела.

Папа сердце мое было домом твоим – так и будет.
И ты жив для меня – ты живешь во мне.
Все, чему ты успел научить, помню и не забуду.
Лишь прошу: приходи иногда хотя бы во сне.

Навещай, обнимай, говори мне, что ты простил.
Успокаивай так, как никто другой не умел.
Папа, папочка, дай мне хоть часть своих бесконечных сил,
Чтоб я сделала все,
чего ты бы хотел,
чего ты не успел…

Не отрекаются от прожитых ошибок,
Забвенью предавая всю их боль.
Если тереть рукой места ушибов,
Их не сотрешь – только натрешь мозоль.
Мы не всегда есть мы, порой другая
Проскальзывает сущность в наше я.
Но тем не менее, свой храм оберегая,
Мы верим: время – справедливейший судья.
Мы оступаемся и уступаем, но ступаем
По той тропе, что нам отведена.
Мы неизбежно часть себя в пути теряем,
Кого-то часть взамен приобретя.
Так получилось: никого нет рядом,
Когда меня поит жизнь горьким ядом.
Но до конца, даже под страхом быть распятой,
Буду беречь, не отрекусь от своей правды.

В первый раз на всеобщий суд
Выставляю всецело душу.
Может, примут, может, осудят,
Но, надеюсь, хоть что-то поймут.
Я играю давно со словами:
Вместо кукол и вместо струн.
И не гаснет во мне это пламя,
Что разжег чернокнижник-колдун.
И виню я его очень часто,
Что лишил меня радости вслух
Говорить, выражать, признаваться,
Не скрываясь от показух.
Как бы ни было, если тревожит
Что-то сердце мое или ум,
На меня свои чары наложит —
И я снова взываю к нему.
Он диктует мне заклинания,
С чердака моих чувств их гребя.
Но не славы и не признания —
Я всего лишь ищу в них себя.

По плечам моим щекочет
Предрассветный холодок.
Испещряет мелкий почерк
Смятый, скомканный листок.
Да кому ж мои сомнения?
Непонятны и просты.
Видишь? их без сожаления
В клочья рвут мои персты.
Что ж я строю эти стены,
Раз в них некого селить?
Избавляюсь я от плена
Мыслей собственных своих.
Ты прости меня, читатель,
Что рифмую этот вздор
И что все мои тетради —
Сердца с мозгом разговор.
Только я ж не обещала,
Что найдешь забаву в них.
Я ж тебе не посвящала
Даже строчки – что там стих!
Эгоистка: я писала
Только для себя самой.
Что ж. Прости. Я не желала
Интерес тревожить твой.