Наталья Козлова - На острие золотого пера

Девушка в дебрях цветущей сирени
С рыжим каскадом пушистых волос!..
Кадры обрывочных нежных видений
Я через три океана пронёс —

Как ворошили душистые кисти,
Жадно вкушая росы благодать:
Вот бы на счастье сыскать пятилистник!
Чувство простое навек – загадать!

В силу приметы мы верили свято,
Пылко давали друг другу обет…
Но – не сбылось. За утратой – утрата…
Родины нет. И любви больше нет.

Девушка – сон. Как цветы на могиле.
Я – полонённый чужбиной старик.
Образы светлые в звуках застыли…
Миф о сирени… сиреневый миг…

Музыке настежь распахнуты двери,
Подле рояля – афиши пестрят…
Только аккордами боль не измерить…
Где ты, любимая?.. Где ты, наш сад?..

Нежный младенчик в полуденной дрёме
Губки слегка разомкнул… Как умильно!
В чём он повинен пред Богом всесильным?..
Полно скорбить. Нам земля стала – домом.

Прелесть – прозрачная гроздь винограда!..
Пусть быстротечны мгновенья досуга,
В райских садах – не познала б супруга!
Он – и опора моя, и отрада!

Торсом точёным любуюсь украдкой…
Стойко, без жалоб, несёт наказанье —
Землю пахать до конца мирозданья…
Тягостен труд – но плоды его сла'дки!

Старший малыш, на отца так похожий,
Вертится подле: «Давай поиграем!»
…Мною осознана правда святая:
Дети, рождённые в муках – дороже!

Да, нас изгнали с позором из рая.
Да, мы не боги. Мы смертны. Мы грешны…
В вечных страданьях одно нас утешит:
Жизнь на земле – для людей процветает!

К вам обращусь, собратья по перу:
Воспойте то, что больно сердце гложет!
Молчите, если вам не по нутру
Истории, что для толпы – дороже!

Пишите, не стесняйтесь, господа!
Не делайте расчёт на конъюнктуру!
Что популярность? Талая вода…
Ей угождать – предательство натуры!

Творите, если строки – в такт душе!
Неважно – ко двору или некстати…
И к вашей Музе – вздорной госпоже —
Придёт когда-нибудь и ВАШ читатель!

Я мечтал построить город,
Где, проснувшись, рады у'тру,
Где улыбки, детский гомон,
Радость – в праздниках и буднях,

Где – не страшно, если трудно,
Где не хнычут и не ноют…
А название придумать —
Это дело наживное!

Но не стану город строить
Там, где люди мести жаждут,
Где несутся в пропасть строем,
Где покой обманом на'жит,

Где в усталых душах – холод,
А в фаворе – кривотолки…
Возводить нет смысла город
Там, где все друг другу – волки.

Мне не хватит целой жизни
Истребить всё зло и дикость.
Город я – в себе воздвигну.
Обживайтесь. Заходите.

В глухой чащобе некая лисица
Была случайно избрана царицей.
Имея, на беду, характер лживый,
Ждала рыжуха лёгкую поживу.
Собравши в круг сообщество воронье,
Речь сладкую плела без церемоний.
Брильянтовые горы обещая,
Дурачила бесчисленную стаю:
– Вы – лучшие из птиц! Сплотимся, дру'ги,
И станет лес наш краше всех в округе!
В жизнь светлую пойдём единым строем!
В пути возникнут трудности, не скрою.
Проблемам воспрепятствуем всем миром:
Сдадим в казну по две головки сыра!

Лисица щедро сдабривала лестью
Ворон (не шибко мудрых, скажем честно)…
Эх, дали же пернатые промашку!
Не токмо сыр – последнюю рубашку
Готовы снять, проникнувшись доверьем!
И из хвостов выщипывают перья…
За лицемерку свой отдавши голос,
За что боролись – там и напоролись:
С озноба клювом щёлкают да стонут,
Нагие, словно курица в бульоне…

Меж тем плутовка, наторев в обмане,
Громит лесной бюджет без колебаний!
Не убоясь ни Господа, ни чёрта,
По заграничным шастает курортам,
Из населенья ловко тянет жилы…
Поборами всю чащу задушила.

Мораль ясна: пустым словам не верьте!
Давно пора стряхнуть с ушей спагетти!
Не будьте бестолковы, как вороны
И лисьим не потворствуйте законам!

Я ухожу. Ты – головокруженье.
Ты – тяжкий сон. Ты – камень на груди.
Давно назрело тайное решенье
В душе: беги. Спасайся. Уходи.

Я ухожу. В тисках твоей Вселенной
Задерживаться дольше – не резон.
Я ухожу. И снег кофейной пеной
Укроет мой печальный старый зонт.

Я ухожу. Фиаско. Карта бита.
Исчезну. Сгину. Растворюсь во мгле…
Останется мой кофе недопитый
Тебе – немым укором на столе.

Стал давно привычным антураж:
Чемодан, вокзал, в стакане чай…
Зубы сжав, не плачь и не скучай,
Сцены не устраивай, уважь!

Я? Реветь? Да боже упаси!
Мне ль, бродяге, сына не понять?
Натянув усмешку, сможет мать,
Продержаться, сколь достанет сил.

Вплыл вагон в каскады фонарей.
Пересох неслышных слёз канал.
Пустошь, сушь… Но кто бы только знал,
Сколько трещин в душах матерей…

Штрихуют дожди
Город,
Размыли огни
В окнах,
И вечер – тосклив,
Долог,
Упал на асфальт
Мокрый.