Евгений Савойский - Синий туннель

Я соврал – мне было, может, не до конца, но понятно. Я думаю, что Линдянис просто хотел увидеть меня, потому что не исключал, что именно я убил его сына. А стихи – лишь предлог, умело высосанный из пальца. Я говорил про свое неведение Кате, чтобы побудить ее на активный диалог, чтобы собрать как можно больше сведений о Ляндинисе, но раз она, с ее слов, не так много о нем знает, то собрать хотя бы сведения о Ларисе или о прочих, кто знает Линдяниса и через которых я смогу подобраться к самому Ляндинису поближе.

Чем дольше я находился рядом с Катей, тем более ее мираж становился плотнее, превращался в человека, с его пороками и слабостями, но я старался держать ее неразгаданной до самого конца. На ее высоком теле я ободком оставил очарование миража. Я помню, что хотел ее полностью познать, то есть убить в ней загадку, а так, получается, что я не лишил загадку полностью воздуха, а оставил ей в темной пещере один маленький зазор. И если загадка не задохнется, то все будет хорошо.

Я предложил Кате посидеть в гараже. Она вошла и села в мое кресло, как если бы была здесь не второй раз, а двадцать второй. Я соотносил ее со своей синей музыкальной женщиной – у Кати точно есть шанс оказаться ею. Но пока она не делала для этого ничего решительного. Она, что тоже немаловажно, рассказывала мне предысторию своего первого появления в гараже. Я соединю ее разрозненный монолог в один целый и для удобства вашего восприятия уберу ненужные нюансы, вроде обсуждения мартовской погоды или «рабочего вида» моей одетой не по погоде кожаной куртки.

– Я могу сказать тебе только то, что знаю. В понедельник вечером ко мне подошла Лора и рассказала, что у Льва убили сына. Жуткая история – зарезали в школьном туалете. И странная, ведь Саше было двадцать два года, он уже в институте должен учиться, он, как я знаю, и учился, но что он делал в тот день в школе? Лев сказал следователю, что сын заходил навестить его. Почему именно в школу, что за срочность – непонятно. Ясно, что под подозрение попал сам Лев, но мотива для убийства у него не было, да и глупо, как мне кажется, резать сына в туалете. Жуть какая, если подумать! Вызывали учеников, всех, которые на том уроке просились у учителей выйти – они либо выходили в другое время, либо кто-то из них соврал. Обыскивали портфели, прочесывали территорию школы. Нигде ножа не нашли. Следователь уверен, что зарезали именно ножом. Это все, что сказала мне Лора в понедельник.

– Угу.

– Во вторник, утром, Лора снова пришла ко мне. Сказала, что удивлена спокойствию Льва. Прямо держится камнем, львом, как будто родители знали, КОГО этим именем называли. Я после услышанного зауважала Льва еще сильнее. Затем Лора попросила меня сделать кое-что. – Тут Катя со значением на меня посмотрела. – Она назвала твое имя и попросила найти тебя, попросить – тавтология! (Катя, сказав это прыснула, что не вязалось с ее серьезным тоном) – она хотела сама попросить тебя написать стих, но ей срочно нужно было увидеться с дочкой Льва, что-то ей подарить, конечно, с опозданием, на восьмое марта…

Тут в моей голове что-то щелкнуло, и я резко перебил Катю:

– Дочь? У Линдяниса есть дочь?

– Да. Ее зовут Илзе. Лора немного о ней говорила, только сказала, что она странная и с каким-то дефектом. Я поняла, что Лора хоть и пытается наладить с ней мосты, но все равно ее недолюбливает.

– Дочь… – повторил я, вцепившись в обивку дивана. Я представил себя в тот момент со стороны – наверное, Кате могло показаться, что я возжелал эту дочь, но нет, хотя чем черт не шутит.

– Она младше Саши то ли на год, то ли на два. Лора вчера ездила в БГУ, вручить ей коробку конфет, пока я была с вами.

– Она учится в БГУ? – радостно спросил я; ведь Катя швырнула мне очередную зацепку!

Катя кивнула и таинственно подмигнула.

– Ты оживился, я смотрю. Но, наверное, зря – Лора дала мне понять, что она странная и не красавица.

Я отмахнулся.

– Странная – значит, умная. А умная уже значит красивая.

Сказав это, я не понял, до конца ли я согласен с собственными словами или нет.

– А я странная? – спросила Катя.

Я догадался, что она хочет смутить меня. Считается, что одинаково неловко говорить женщине что о красоте ее, что об уродстве. Но надо идти против правил. Конформисты не оставляют след в истории. Даже великие воспеватели конформизма были нонконформистами.

– Нет, – ответил я.

– Значит, я не умная, а раз, не умная, то и не красивая?

Я вдруг вспомнил одну из своих ссор с Юлей. Сущая мелочь, в самом деле. Ну и ссора была! В ситкоме к ней добавили бы закадровый смех. Но мне и ей, уверен, было совсем не весело. Правота её и моих суждений уже тогда нам стала поперёк горла. А началось все… из родинки между ее лопаток.

– Видела, как ты улыбался этой девушке. Так ты мне не улыбался давно. Не поступай так со мной… вновь, – были ее слова.

А вот что соединило начало конфликта – родинку – и его середину – Юлины слова про улыбку – не вспомним ни я, ни Юля.

– Чего умолк-то? – задиристо спросила Катя. Ей было весело, а не обидно, что только лишний раз подтверждает, что Катя – адекватный человек. Об этом я и сказал ей вслух.

– Адекватный? – переспросила Катя. – Ну, считай, ты выкрутился.

– Но я тебя не знаю, вдруг ты притворяешься адекватной, – поспешил добавить я. И, не давая ей как-либо отреагировать, напомнил ей о важном:

– Ты нашла меня через Рона. А вот как ты нашла Рона?

– Я нашла тебя не через Славу, а через Машу. Лора знает, что ты с ней встречался…

– Все обо мне всё знают, – пробурчал я.

– …Она была в школе. Прибежала туда, чтоб выразить соболезнования Льву. Я сейчас про Машу, не про Лору. Я тоже была, в кабинете Льва. Когда я поняла, что она и есть мне нужная Маша, я спросила у нее про тебя. О тебе она говорила с неохотой. Трижды от тебя отреклась перед тем, как я сказала, что точно знаю, что вы встречались.

– Она расстроилась из-за смерти Саши, – предположил я вслух, но мысленно предположил, возможно, даже параноидально, что Маша знает, что я убил Сашу Рори.

– Во-во, я тоже об этом подумала. Да и она так и сказала, что у нее все в голове попуталось, когда она узнала об убийстве. Мне она сказала про гараж и даже вызвалась проводить меня туда. Зря она приходила. Ты и сам видел, какая она была грустная.

– Видел, – вздохнул я.

– А Рона и Марину мы встретили по пути сюда.

– Угу, – сказал я и понял: все, что можно узнать о Линдянисе и около него, я уже узнал. Попытаю счастья у университета, решил про себя.

Мы помолчали с Катей некоторое время, затем она с намеком на недовольство спросила:

– И это все, что ты хотел узнать?

– Да.

– Ты как будто детектив какой-то. Пойдешь к дочке, пытать ее про Льва?

– Я поражен вашей проницательностью.