Александра Барвицкая - Дефибриллятор. Весенние стихи

в преломлённых лучах спектральной
атомной нежности – семь влажных
движений губ.

красное – ласковой вязью бежит по сердцу,
срывая с него шелуху одежды
закоченелых зим.

оранжевое – пьянит апельсиновым соком,
ручейком продвигаясь по коже
от кончиков пальцев к шейному позвонку.

жёлтое – щёки румянит солнечным зайкой.
кончик носа щекочет запахом трав – зелёный.
лёгкостью голубое приподнимает ресницы к небу.
синее – нежит запястье, ровняя пульс.

а примостившееся у мочки уха фиолетовое —
шепчет
красному своему собрату:
«не прерывай движения.
помни.
мы —
радужный круг».

тело истории было уже загаженным —
до истерии с возникновением гаджетов,
до самогона постгорбачёвской «браги»,
до гулага,

до rusticorum terra,
до точки
в лубянской лодочке,
до Бриков,
до петли Англетера —
были странные лики.

до кинохроник и лампочек Ильича,
до «перекованного» меча,
до орала. —
орало
тело!

до тридцати Иудиных,
до мигрени Пилата,
до постулата
Ирода,
до Саломеи,
до головы на блюде,
до
Содо-
ма,
до садо-ма…,
до лестницы
Вавилона,
до любого закона,
до змея.

чёрные дыры, латаясь белыми пятнами,
горлом зашитым надрывно сипят! но мы
знаем, что даже ещё до Евы —
до первоматери! —
сделала
дело
своё старательно
дева
Лилит.

только одна
она
ли?

чем выше плотности рост —
тем меньше цена единицы.

дрянной квартирный вопрос
испортил не только столицы.

чем гуще набит живот,
тем ниже душа живёт.

закон притяженья – вес
имеет и за пределом.

играя на интерес —
мамона народы раздела.

по тельцу земли – метастазы
ползут, разъедая двери.

метит вселенский разум
зверя.

от сбора таких урожаев —
у неба чернеет в руках.

но поэты – божьих детей рожают —
в подвалах и на чердаках.

на первый-второй – расчёт! —
покажет гамбургский счёт.

я бросаю тебя, как курильщик бросает курить —
двадцать раз ежедневно, давая зарок – к понедельнику.
как бросается солнце в клетушные фонари —
рубным праздником предновогоднего ельника.

как бросаются звёзды с небес на вселенский призыв —
обеспечивать собственной смертью желания Homo.
как бросаются птицы на камни во время грозы.
как с дороги бросаются путники в запахи дома.

как бросаются ИЛы на взлётные миражи —
в беспосадочный взмах – от моей до твоей столицы.
как в сохранности комы – питается воздухом жизнь.
как в молчании – от поцелуев немеют лица.

как бросается море на сушу —
пульсацию плоти
слушать.

я
бросаю
тебя,
как наркотик,
в тебя
я
бросаюсь…

звук расщепляет слова —
впрыскивается в форму.
кормится звуком трава —
пьёт корнем.

из глушизны веков
тянет соки.
зреют для всех сроков —
травы-сроки.

каждой травинке – свой
звук – в пищу.
да заглушает вой —
корни рыщет.

криком взойдёт трава. —
кровь – в росы!
будет почти жива —
к покосу.

сену сухих годин
звук – чальник.

выживет лишь один —
молчальник.

вынуть сердце и третье зрение,
отстегнуть крылья,
обожжённые стратосферой,
сдунуть пыль и,
укрыв покрывалом веры,
положить в камеру хранения.

и шагнуть
в путь —
незнакомый —
отвесный:
– жизнь – прими! —
жить с людьми
равно-ценно-весной.

вернуться в назначенный срок —
по судьбе —
через сорок… —
себя возвращать себе.

время безвремения —
снегозёма
годы —
(с плеч долой – уродов!) —
в ночь под воскресение
в камеру хранения:
между сном и дрёмою —
под замок – подранков! —
(ивою —
вязанка!)
ничего, что окают! —
(тесен им вокзал такой!)
самому крикливому —
меж шумящих прочих —
рот заклеить скотчем!
ключ – скрошить рукой.

снова с сердцем и с ветром в спину! —
навсегда это место покинуть.
и войти, не оглядываясь, в воскресение
днём весенним.

Время сгустило плотность. —
Праху оставив тленное.
Время открыло рот. – Есть!
Кровью вскормить гения!

Путь из земли – да – в землю —
Не для меня. Приемлю.

Кровью сочится слово —
По позвонкам – в небо.
Сроком земным – условным —
Стану для неба – хлебом.

Стрелки —
срослись – в стрелы.
Руки —
сплелись – в звуки.
Стрелки в руках – мелом.
Звуки – бельмом гулким.

Время настало вере —
Вечность вдавить в виски.
Время открыло двери —
В Ершалаим ПОЭТский.

Время – тугим замесом —
Тысячелетье – в час!

Барышни-поэтессы,
Я покидаю вас.

Там – за прямой чертой —
ни чёрного нет, ни чёрта.
И за чертою той
воздуха нет спёртого.

Эта черта – ценой
почётной —
знает, почём цепной
чёт нам.

Переступить черту —
шаг – взлётный.
Там – за чертой – во рту
вкус чётный.

Нечеты все сочту
в круг – чётко.
Перешагнём черту,
нечета сбросив чётки.

спрятал в груди зерно —
под зиму.
чтоб сбереглось оно —
тишью укрыл зримой.

не унесут воры —
в чёрным-черно-края.
да, не склюёт ворон! —
твоя!

чтобы на век – (не час!) —
в жито!
чтоб не коснулся сглаз —
зёрнышком в грудь вшита.

для хлебосольных лет —
(зла – мимо!) —
от холодов и бед
в этой груди хранима.

дышит уже земля. —
солнце – пашет!
снег напоит поля —
наши!

и за верстой – версту —
будет легка ноша!

скоро я прорасту,
мой хороший.