Надежда Гладкая - Заложница пути

Здравствуй, любимый, ласковый город,
Весь в разноцветных ярких огнях!
Солнечный город, синие горы,
Вновь этим летом ждёшь ты меня.

Море раскроет нежно объятья,
Тихо и мерно плещет прибой.
Иду, улыбаясь, в шёлковом платье.
Ждал ты всю зиму встречи со мной.

Улиц знакомых лицам так рада,
Будто вернулась я снова домой!
И над дворами сень винограда,
И над цветами бабочек рой.

Тянет чинара листья-ладони,
Стайкой дельфины идут на парад.
След на горячем песке словно тонет;
Светом умыты, яхты стоят.

Чайки кружатся, ветер игривый
Парус над морем плавно поднял.
Город, пока! Оставаться счастливо!
Будущим летом встретишь меня.

Ах, Тамань, страна бело-синяя,
Ты не любишь цветов иных!
Вот акация в белом инее,
Вот цикорий скромно притих.

Серебристая степь ковыльная
Васильками испещрена,
И молочный коктейль обильный
Синим венчиком взбила волна.

В небе цвета ультрамарина
Белоснежные чайки парят,
И к причалу синему-синему
Белых-белых ступеней ряд.

Яхта синяя с белым парусом,
Вся в солёных брызгах, летит,
И роса серебристым гарусом
В голубых лепестках дрожит.

В твоей странной зиме сине-белой
То дожди, то ветра закру́жат;
И на снеге белом, не смелом,
Зеркала голубые лужиц.

Хаты сплошь известково-белые
С голубым взглядом окон-глаз —
То Тамань, синеглазая дева,
В белом платьице смотрит на нас.

Меня пленила ты Лозой Таманской*,
Очаровала, закружила, увлекла
Весёлым праздником – чудесной сказкой.
Её никак забыть я не могла.

И вот примчалась вновь, через неделю —
Меня ошеломила тишина…
Лишь Лермонтов в тоске, да еле-еле,
Лениво в берег плещется волна.

Как будто снялся с места табор шумный,
Оставив голой степь, где смят ковыль.
Ты днём загадка, а уж ночью лунной
Понять нельзя – ты небыль или быль?

Как летом изумительно прекрасна,
Что от восторга перехватит дух,
Так ты зимой томительна ужасно,
Средь хмари, слякоти да белых мух.

Сквозит в твоём очарованье мо́рок,
Ты наважденье или просто сон.
За двадцать шесть веков немало створок
Открыто и закрыто в сад времён.

Всё здесь сплелось и всё перемешалось —
Реальность, мифы, ведьмы и Покров,
Рыдание и смех, гульба вразнос и жалость,
И мне не разорвать твоих оков.

Огромный и яркий блестит изумруд.
Тебя в этом мире мариной зовут.
Ты главная ценность этой земли,
Не только затем, чтобы шли корабли.

Как глаза для лица, как для тела душа,
Так для этой земли твоя синева.
Какой без тебя была б эта земля?
Она прожила бы, но только не я.

Обнимешь волною и нежно качаешь,
Купаешь меня и всё окупаешь —
И зиму крутую, и нравы лихие,
Разлуки и муки, и напасти злые.

И кровь моя – соль и вода,
Слеза моя – соль и вода,
И пища – хлеб, соль и вода,
И ты, море, – соль и вода.

То зеркало ты, то водные кручи,
В обличье любом – нет тебя лучше.
Ты непостижимо и непокоримо.
Ты мой изумруд! Марина, марина…

Лишь только как будто бы дремлет,
И на якорном рейде суда
Лениво и сонно колеблет.

А то, разозлившись, волной
Бьёт берег нещадно и хлещет,
А то, разыгравшись со мной,
Тихонечко под ноги плещет.

То брызги взметнёт над водой
В крыла белоснежные чаек,
То, пеной укрывшись седой,
Траву островками качает.

А то выгибает спину
И встряхивается, как кошка.
Пылинки со шкурки скинув,
Помедлит чуть-чуть немножко,

Подпрыгнет котёнком зелёным
И припадёт пониже,
И языком солёным
Песчаное блюдце лижет.

Грохочет, мурлычет, поёт
Большая морская вода,
И шепчет, и в дали зовёт,
И только не спит никогда.

Норд-ост*

Море горбится,
Море морщится
И волнуется третий день.
Солнце сердится,
Солнце хмурится
И наводит тень на плетень.

А на улице
Ветер крутится
И трепещется каждый лист.
Птицы мечутся —
Не щебечется,
И бросаются сверху вниз.

Развеваются
Мои волосы,
Собирай их, не собирай.
И не слышно мне
Даже голоса —
Раскуражился дурнога́й.

У осени нет зелёного цвета.
Она янтарём и рубином одета,
Яшмой и агатом,
И глазом тигровым,
И спелым гранатом,
Как пламя, багровым.

Осень настала вдруг,
Птицы летят на юг.
Всё укроет осень от нас,
Кроме дождика серых глаз.

Пряный в лесу дурман
И по лугам колдовской туман,
Словно кудесник-год
В страну Алисы меня зовёт.

Кружево паутин
И журавлиный прощальный гимн,
Краски сошли с ума,
Колдунья-осень пришла сама.

Осень – хозяйка грёз,
И в прядях рыжих её волос
Духи ветров живут,
И сказки сонные в мир бредут.

Листьев жёлтый сюрреализм
Воду тёмную исчертил.
Русалка грустно молчит,
Над озером ветер спит.

Осень, куда зовёшь?
Осень, зачем поёшь
Сонную песню мечты?
Осень, кто ты? Откуда ты?

Опять февраль. Дорога почернела,
Под крышей тенькает обманщица капель.
Синеет даль, и, будто неумело,
Жулан на ветке прочищает трель.

Длиннее день, в деревьях соки выше,
Томясь, усталый оседает снег.
Снедает лень, всё стало как-то тише,
Последний отдых, чтобы свежий взять разбег

Для лета. Но знакомые приметы
Пока ещё взаймы процентщица-Зима
Даёт. Но скоро мы́тари её —
ветра, в пургу одеты,
Грядут, заплатят дань деревья и дома.

И вновь на всей земле царит весна!
И вновь весна, второе время года.
И сердцу снова стало не до сна —
Ведь день рожденья празднует природа.

Набухли почки, птицы прилетели,
Канавки бурные просохли от воды,
И, позабыв вчерашние метели,
Вот-вот дурманные начнут цвести сады.

Как в простоте своей природа гениальна!
Легко, без мудрости творит красу кругом.
И я, ликуя в сердце этой светлой ранью,
Приветствую её совсем простым стихом!