М. Ракова - Одеться бы в солнечный свет…

Возможно ли в душевном бескорыстьи
Бояться жёстких всплесков бытия!
Но признаю: быть ловкою актрисой
На сцене жизни не училась я.

Да, поняла, иначе ты устроен
И тяготишься радостью моей —
Порывистой, как всплески волн прибоя.
Тебе удобней тихонький ручей.

Я поймала ветер в паруса —
Встретила тебя на перекрёстке,
И цветов душистая роса
Стала морем с ароматом жёстким.

И тишайший ветерок в полях
Свежаком ударил в парус сердца.
Как дышалось мне! Но всё же страх
Вдруг пронзил, как дичь горячий вертел.

Выдержит ли ветер парус мой?
Сердце бьётся, как волна, упруго.
Я в любовь кидаюсь, точно в бой,
Ты же ждёшь на пёстром платье луга.

Люблю ли я? – Нет! Я уйду.
Уйти – души моей спасенье!
Такие встречи – на беду…
Они лишь крыльев опаленье.
Я перестала быть собой!
Нет слаще пут, нет горше муки.
Ты сделал сам меня стрелой
Тобой натянутого лука.

Ты думаешь – ты сильный,
А я тебя сильней!
Ты думаешь – ты «крыльный»,
А я тебя крылей.
И в небе нам не тесно —
Держали б два крыла,
А вот в гнезде быть вместе
Судьба нам не дала!

Я любовь свою отпела,
Схоронила в час ночной!
Что теперь с собою делать,
Плакать? В омут головой?
Отгорюю не слезами —
В песне горе отолью,
В пляске буйной каблуками
Память сердца отобью.
Ох уж я отскоморошу,
Обожгу своей тоской!
Опостыль мне, мой хороший.
Был ты мой, теперь чужой!

Знаю я, что не минучи
В этой пýтаной любви
Взлёты и паденья с кручи —
Мы любовь не берегли!

Знаю я, что было б лучше,
Если б наши корабли,
Испугавшись волн кипучих,
В гавань тихую ушли.

Но ни капельки не знаю —
Друг без друга мы б смогли?
Что имели – то спасали,
Как сумели – так спасли.

Купались в вечерней заре цветы.
И вдруг, напустив дурмана,
Запели, очнувшись от немоты.
Я слышала! Без обмана!

Вот колокольчик задорно звенит,
У розы – бархатный голос,
Тенором звонким весь хор перекрыт —
Это поёт гладиолус!

Ромашки нежно, флейтисто поют,
Ждут их любви сомненья,
А ландыша голос – святой уют
Спокойного пробужденья.

У каждой травинки – своя душа…
Тише, ни слова про песни,
А то их немедленно заглушат
Водой холодной и пресной!

Сосенка зелёная,
Медовая ножка,
До тебя дотронувшись,
Постою немножко.

Господи, ты господи!
Некуда убраться
От фальшивых россказней
Фарисеев – «братцев».

А вокруг обилие
Слабаков и гадов.
Где собраться с силами,
Чтобы жить, как надо?

Песни петь, не прятаться,
Говорить, не труся,
Что какой-то «праведник»
Приведёт «Марусю».

Только и осталось мне
К тебе прислониться,
Друг ты мой, пожалуйста,
Угости живицей!

Отшумел метелями
Март, лохматый выжига.
То теплом поделится,
То морозом лижется.

Но утрами солнышко,
Чуть дрожа от холода,
Льёт, звеня по донышку,
В след-корытце – золото.

Куст вырван чьей-то злой рукой
И брошен с кручи.
Но не его удел – покой,
Он был живучий!
На склоне выступ он нашел,
Вцепился корнем,
И запылал костром, зацвел
На камне черном!
Как будто знаменосцем стал
Для всех, кто сломан.
Солдат Земли, ты очень мал,
Но так огромен!

Любовь, как загнанная лошадь,
Пыталась встать, чтобы упасть.
И крик гранатой в горло брошен,
И силы нет, и воли – встать.

Уж «трудно» перешло в «спокойно»,
Когда душе понятно всё!
Молчанье комнаты пристойно
Из чаши сердца жизнь сосёт.

Рука растаяла в руке,
И взгляд ушёл от взгляда вбок,
И лишь остался на песке
Измятый сломанный цветок.

А ветер волосы взвихрил,
Шутя, лаская, наобум.
Я позвала, а ты застыл,
Как будто слушал ветра шум.

Не голос мой, а дальний зов
Стоял и слушал без меня.
И был беззвучен сгусток слов,
Любовь живую хороня.

Весенний пасмурный денёк.
Лес притаился, как ребёнок.
Ему, конечно, невдомёк,
Что слышен он – душист и звонок.
Вот где-то тихо хрустнул лёд,
Под ним ручей поёт: «Бурлю я!».
Вдали щебечет птичий слёт,
Весну приветствует, ликуя.
И мнится мне, что каждый звук
Наполнен запахом цветенья,
И даже дятла дробный стук —
Преддверие душистой тени.
Лес в платье сером с серебром,
А воздух розово туманен…
Душа тревожится – о чём?
Как будто я держу экзамен
На право словом защищать
Всю красоту земли весенней.
Так стережёт с любовью мать
Ребёнка сон и пробужденье.

Озорует март-подросток —
Напускает ночью стужу,
А поутру кáпель россыпь
В голубые сеет лужи.

То по-зимнему вдруг ветром
На деревья замахнётся,
То теплом едва заметным
К щёчкам детским прикоснётся.

Ах, какой же месяц шалый —
Под сугробы ставит мины!
Все ветра перемешал он.
У сосулек – запах винный!

Выпустила ветка рожки почек
Дерзновенно, мило и наивно.
Дескать: «Не боюсь ни днём, ни ночью,
Ни ветров, ни холода, ни ливня.