Array Сборник - Шаг навстречу читателям. Хрестоматия участников Московской международной книжной выставки-ярмарки 2019

Мальчишки издалека наблюдали: если на стройке было какое-то движение, старались уйти незамеченными, чтобы никто из взрослых не заметил их тайный лаз, через который мы теперь и попали на второй этаж Дома культуры. Мальчишки провели нас в огромное, очень светлое помещение. На стенах были сделаны импровизированные вешалки, крючки для одежды. На некоторых висели тёмно-синие рабочие комбинезоны. Повсюду валялись старые перчатки, и даже лежала защитная ржавая маска для сварочных работ.

– Чего это? Вот это и есть ваши Сокровища? – спросила нетерпеливая Алёнка.

– Тише ты! – шикнул кто-то из ребят. – Вдруг уже сторож пришёл… Мы и сами случайно всё обнаружили. Понимаете, здесь у них, наверное, есть и всегда была раздевалка. А когда рабочие торопятся, то даже не обращают внимания, что из карманов мелочь какая-то высыпалась. Может, и не слышно, – сказал Санёк.

Мы огляделись… На полу толстым слоем лежали мелкие щепки и старые рыхловатые опилки. Игорь прямо руками начал шарить у себя под ногами. Тогда мы увидели… Конечно, это были не пиастры и тугрики…

Среди мелких щепок, стружки и опилок лежали просто кучки мелочи: полтинники, пятнашки, десятники и пятаки. На копейки никто даже не смотрел.

– Ух ты! – почти одновременно воскликнули мы, потрясённые зрелищем, а особенно той щедростью, которую проявили пацаны, решив поделиться с нами своим недавно найденным и почти не тронутым богатством…

Мы набили полные карманы мелочью, мысленно представляя, сколько всего вкусного и замечательного можно купить на эти деньги. Кто-то ещё продолжал поиски. Зал был просторный, и не нужно было толкаться, каждый исследовал свой собственный кусочек от Поля Чудес. Я почему-то вспомнила Буратино и, посмотрев с опаской в окно, сказала:

– А если у нас местные большие мальчики деньги отнимут?

– Не бойся. Во-первых, никто про это не знает. А во-вторых, нас много и мы пойдём все вместе. Только деньги эти сразу тратить нельзя. Будем постепенно, каждый день что-то покупать. А то родители чего-нибудь заподозрят. Решат, что мы их украли или, чего хуже, кого-то ограбили, – сказал Мишка.

Все молча согласились.

Когда мы вернулись в свой двор, кого-то из ребят уже давно разыскивали обеспокоенные родители. Мы разбились на небольшие кучки и, прихватив забытые на детской площадке скакалки и мячи, отправились по домам – прятать в коробки из-под монпансье или печенья найденные деньги.

Тщательно отмыв руки и стряхнув c платья прилипшие опилки, я вбежала в кухню и заявила, что страшно проголодалась и могу съесть хоть что, даже молочный суп-лапшу.

– Милая, а что ты так сияешь, как начищенный пятак? – спросила мама.

Я, вся вспыхнув, словно боясь, что мама уже обо всём догадалась, брякнула что-то такое, что первое пришло в голову:

– Мамуль, а я твою старинную брошку наконец-то нашла. Только её надо немного почистить – и всё!

– Ну вот и хорошо! Тогда давай, кушай скорее, пока аппетит не пропал. Сегодня я твои любимые ватрушки с творогом испекла. И какао наливай, – сказала мама, ставя тарелку со свежими щами перед отцом.

– А я тоже суп хочу! – возмутилась я.

– Светопреставление какое-то! Дочь суп попросила! – удивилась мама.

После ужина, проверив, что мой тайник никто не нашёл, я улеглась спать, мечтая о том, как завтра вместе с Катюшкой мы пойдём в магазин…

Я представила, что обязательно спрошу в киоске, не появились ли новые наборы для филуменистов [1] Филумения – коллекционирование спичечных этикеток, коробков, буклетов (спичек-книжечек), самих спичек и других предметов, связанных со спичками. Коллекционеров спичечных этикеток и прочих спичечных предметов называют филуменистами. . Мне не терпелось скорее пополнить свою большую коллекцию. Ну и пускай брат считает её дурацкой и совсем неподходящей для девочек. Я знала – это он просто завидует, что у меня есть такое увлечение, а у него нет. Ведь у брата ни на что не хватает терпения.

Я думала и постепенно засыпала, грезя о вкусных булочных зверушках, но это будет уже совсем другая, новая история!

История про магазин…

Ханох Дашевский– поэт, переводчик и публицист. Член Союза русскоязычных писателей Израиля (СРПИ), Международного Союза писателей Иерусалима, Международной гильдии писателей (Германия), Интернационального Союза писателей (Москва), Литературного объединения «Столица» (Иерусалим).

Родился в Риге. Учился в Латвийском университете. В 1971–1987 гг. участвовал в подпольном еврейском национальном движении. В течение 16 лет добивался разрешения на выезд в Израиль. Был под постоянным надзором репрессивных органов, неоднократно привлекался к допросам. Являлся одним из руководителей нелегального литературно-художественного семинара «Рижские чтения по иудаике». В Израиле с 1988 года. Автор четырёх книг поэтических переводов и романа «Дыхание жизни». Лауреат премии СРПИ и премии Международной гильдии писателей, номинант на премию Российской Гильдии мастеров перевода. Живёт в Иерусалиме.

В конце июня 1941 года, перед вступлением гитлеровцев в Ригу, Михаэль, восемнадцатилетний сын известного врача Залмана Гольдштейна, убегает из дома и, присоединившись к отряду советских активистов – Рабочей гвардии, попадает в Эстонию, где участвует в обороне Таллина.

24 августа 1941 года части вермахта, наступавшие вдоль Финского залива со стороны Нарвы, приблизились к восточной окраине Таллина. Впрочем, столица Эстонии была окружена со всех сторон, и если русские отчаянно обороняли её, то потому что корабли Балтийского флота сгрудились на таллинском рейде. А сгрудились они из-за того, что морское командование не получило ни от штаба Северо-Западного направления, прикрывавшего Ленинград, ни от Ставки разрешение на эвакуацию кораблей в Кронштадт. И только по этой причине в кровавой мясорубке Таллинской обороны гибли все: и пехотинцы, и моряки, и латвийские добровольцы, отходившие вместе с советскими войсками и оказавшиеся в котле на ближних подступах к Таллину.

Михаэль сидел в неглубоком окопе, который по причине непрерывных обстрелов и бомбёжек не закончили рыть. Он совершенно оглох от грохота и воя, удивляясь тому, что всё ещё жив. Миномёты и орудия немцев не знали отдыха, снаряды и мины, визжа осколками и засыпая уцелевших землёй, взрывались в боевых порядках обороняющихся, которые могли надеяться только на ответные залпы береговых батарей и корабельной артиллерии. Гитлеровцы старались перемолоть советскую пехоту, в составе которой кроме красноармейцев и моряков воевал стрелковый полк, куда вошли отступившие в Эстонию из Латвии отряды Рабочей гвардии. В этот день противник возобновил наступление. Ему оставалось сделать последний рывок, и те, кто оборонял Таллин, понимали, что имеющимися силами у них нет никакой возможности сдержать рвущиеся к городу три немецкие дивизии. Казалось, ещё немного – и оборона рассыплется. А если корабли уже ушли? Тогда неминуемая смерть ожидает защитников города в этих недорытых окопах и на улицах Таллина, где многие только и ждут, когда над старой ратушей взовьётся знамя со свастикой и рядом с ним, как они надеются, эстонский сине-чёрно-белый флаг.