Doctor Walther - Печатая шаг

И вскоре дойду – и упрусь взглядом в стену,

Что кажется мне лишь стеной утомлённой,

Как я… Утомлен, и не чувствую боли

Пустыне отдал все последние силы;

Бреду по песку, как в нескошенном поле,

Как будто гуляю по краю могилы…

Я чайник налью, и воды подогрею,

И плавки надену, и станет мне лучше —

И завтра до башни добраться успею,

Я верю! Я знаю, мой случай не худший —

Лишь день простоять, и лишь ночь продержаться,

И можно расслабиться ливнем блаженным,

Я здесь, я устал непрерывно сражаться,

Я знаю, что важно, я знаю, что ценно,

Мне холодно, сердце в жестоком зените,

Холодные пальцы песок раздвигают,

И губы бессильные строчки слагают —

Я скоро умру без спасительной нити!

Мне нужен лишь час, и я буду у башни.

Она ведь упала в начале рассвета.

Рассвет не сегодняшний был, а вчерашний;

Иду по пустыне, курю сигарету…» —

Так скажет он, локон поправит обратно,

И речь после паузы долгой продолжит:

«Допустим, с утра вы увидели пятна,

И душу сомнение страшное гложет.

Но пятна (заметьте! Они голубые!)

Исчезнуть готовы лавиной вчерашней,

Но камни в тумане (довольно тупые)

Задержат лавину – но это не страшно.

Покроются пятнами сами те камни,

Покроются – станут пятнистыми очень,

Но вспомните: только что дождик недавний,

Который прошел в полчетвертого ночи,

Отмыл их от прежней пятнистой окраски,

Оставшейся здесь от вчерашней лавины.

Вы камни берёте – уже без опаски:

Они голубые лишь до половины,

И пятна покрыли их слоем красивым,

Но скоро не хватит камней, что в тумане

Маячат сурово угрюмым курсивом…

Конечно, понятно: все дело в обмане

Оптическом. Зрение часто подводит,

И пятна, что камни слоями покрыли,

Облезлых картофельных шкурок навроде,

Красны – но они голубые… Вы были

В Бердищеве хмурой сентябрьской ночью?» —

Он спросит, ресницы устало откинув,

И, будто впервые увидев воочию

Всю эту обитую мехом картину.

Продолжит: «Итак, я скитался в пустыне,

Холодной, как омут, и белой, как свечка.

В движении вещи я вижу отныне —

В вещах началась повсеместная течка.

Коль башня упала, и нет ее больше,

Я шел и терял ужасающий разум;

Пришёл. Оказался я в Западной Польше

И кто-то меня накрывал медным тазом…

О жизнь!!! (Кстати: таз, был, похоже, латунный!)

Ты стонешь, как лама в лесах Занзибара!

Нет сил отыскать револьвер полулунный

И выстрелить в лоб голубого кошмара!» —

Он скажет. – «А всё же. Вот, кстати, вам штучка:

Пропеллер чугунный, на лопасти – ручка.

Берёте, к примеру, машинный вы клапан —

Тогда начинается диск «Made In Japan»,

При этом кошмар был руками залапан.

Открытием ветра окошко открылось,

И мальчик вприпрыжку ходить начинал.

Лицо его так ненавязчиво билось,

Что даже, возможно, он был самосвал…

У меня на печке

Началася лечка

Дунул я на свечку

Всплыло три колечка

Блеяла овечка

Потому что течка.

Вряд ли хватит бритвы остроты,

Чтобы с хрипом горло пересечь,

Но явился Знак – и видишь ты

В отстраняющем мерцанье свеч:

О как бритвы блеск к себе манит,

Ближе, ближе… Свет и голоса…

Идиот проклятый вновь избит,

Руки сломанные стянуты назад —

Люди, что за счеты вы свели

Здесь со мной у этого окна?

Господи, хотя бы раз внемли

Прежде, чем оскалится луна…

И снова опять не могу больше ждать!

Я вышел в разгон, опустившись в бетон,

Торчащий арбузом бессмысленным грузом

Из пасти, раскрытой бездонным корытом —

Могила разрыта, и память забыта;

Гранитные плиты, и грязь из гранита.

Безбрежность разбита как рваное сито —

Я лидер, я видел, как руки… и вытер…

Горящие светом бессмысленным летом

Согреты – рассветы, ответы, нимфеты,

Я буду… Упавший, как свечка и полночь

Создавший – рассудок не сможет исполнить —

Баллон… Это вентиль… Ты просто придурок.

Но только открой это время из шкурок

Убитых лососей – они молодые:

Густые, пустые, седые, седые,

Седые… Я вентиль, уставший туманом.

Он пьяный, и создан бездушным органом:

Баллон. Эталон. Перезвон эстоцина…

Я просто дубина, ты просто дубина,

Он просто дубин, как рубин – ты один, и

Картина не стала конкретным конкретом,

Конкреции смрадом женевским согреты,

О нет! Это – это, и это. Just это!

Ты был. Я упал. Ты остыл. Всё осталось.

Сначала начало мычало молчало

Сначала Сначала Сначала Сначала

Скучала торчала торчило сторчала

‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ Alright.