Владимир Нефёдов - Эротоман. Трагикомедия

Тут пришлось остановиться,
Вроде как-бы затаиться,
Чтобы душу не мутить
И вполне комфортно жить,
Жизнь подарков надарила
И теперь её чернила,
Надо было обелять
И вернуть былую стать.

Вроде почта закрывалась,
Время мало оставалось,
Наш герой туда зашёл,
Выбрать лучшее из зол,
Позвонить ему хотелось,
Поделится не терпелось,
Подошёл к окошку – «Связь»,
Где он не был отродясь.

Позвонил своёму дядьке,
Будто собственному батьке,
Поделился о житье,
Чтоб тот не был в забытье,
Рассказал: «Что он уходит
И с другою связь заводит»,
– Тот удачи пожелал:
«Не устрой, – сказал – скандал.»

– Та, что связью управляла,
Улыбнулась и сказала:
– «Почтальонша хочет знать
И с тобой пофлиртовать.
Любопытная стремиться,
Тут с тобою подружиться,
Твой слыхала разговор,
Ты сейчас её фавор!»

– Вечер попросту удался,
Кто в постель к нему старался,
Всей душой своей попасть,
Те тогда имели власть,
Вот теперь цена вопроса,
Степень риска альбиноса,
Константин не херувим,
Секс ему необходим.

Подошла подруга томно,
Будто всё ей так знакомо,
Костя с нею поболтал,
Вмиг её по потенциал,
Оценил, но не для вида,
Понял, кто его эгида*
И вдвоём они ушли,
Парой, словно журавли.

Впереди был дивный вечер,
Не горели только свечи,
Ночью был другой накал,
То скрипел он, то стонал;
Тут вовсю старалась почта,
Благодатной стала почва,
Лишь к утру застыло всё,
Это правда, не враньё.

Кто ровесников не ищет,
Не духовной жаждет пищи,
Кто безмолвно лишь стоит,
Кто твердее чем гранит?
Кто всю жизнь мужчинам служит,
Но бывает и не сдюжит,
Кто как перст судьбы твоей,
Вечно делает детей?

Тут ответ столь очевиден
И на взгляд так безобиден,
Хоть ругательство лишь он,
Привилегий не лишён,
Знает женщина любая,
Уживешься с ним лаская,
Эту штуку день и ночь,
Да он сам совсем не прочь.

Тот вчера набаловался
И с эгидою* расстался,
Был сегодня расслабон,
Отдыхал наш фараон;
Почта всем исправно служит,
Отожмёт и отутюжит,
Днём работает она,
Ночью вся любви полна!

Значит так, начнем сначала,
Пусть жизнь воздух раскачала,
Вариантов было два,
Вот такие блин дела,
Константин сперва подумал:
– «Композитор жил-был Шуман,
С ним теперь возникнет связь,
Лишь в скандалы воплотясь.

Надо сделать полюбовно,
Чтобы всё сложилось ровно,
И шумихи избежать
И подругу ту отжать»,
– Да и случай подвернулся,
Как-то ночью он проснулся,
Глядь, сожительницы нет,
«Он наплакался в жилет».

Вы представьте, как ни странно,
Виноватой стала дама,
Так и так, он всё узнал,
Был диковинный скандал,
Повод был весьма хороший,
Он захлопал бы в ладоши,
Но сдержался щеголь наш,
Как когда-то «Бумбараш».*

Карты правильно сложились,
Все беспечно разводились,
Наш герой сменил жильё,
Поменял и бытиё,
Те скандалы забывались,
Но оскоминой* остались,
Жизнь другая потекла,
Вот такие брат дела.

Запоздалых приключений
И диковинных явлений,
Стал он больше узнавать,
Без обиды понимать,
Что его мадам творила
И подругам говорила,
Сколь божественных ночей,
Оставался он ничей.

Отношений было много,
К браку шла его дорога,
Да и мнения сошлись,
Хоть ругайся, хоть молись,
Всё завязывалось в целом,
Под одним всего примером,
Будет он спокойно жить
И жену свою любить.

Свадьба просто – состоялась,
Погуляли вроде малость,
Посидели вечерок,
Все за рюмочкой чуток,
На мальчишнике спокойно,
Расслаблялись все пристойно,
В общем славные дела,
Не забудешь никогда!

– «Что-то грустно всё выходит,
Писанина не заводит,
Был герой холостяком,
Стал женатым мужиком,
Никуда теперь не сходишь,
По девчонкам не побродишь,
– Стоп, – не надо о себе,
Жизнь пылает лишь в борьбе!»

Место новое под солнцем,
Распахнуть теперь оконцем,
Мне для всех тут предстоит,
Показать любви гамбит,
Развернется снова драма,
Карта «Пиковая дама»,
Ляжет козырем на стол
И устроит произвол.

Время лекарь, время лечит,
Человек лишь всё калечит,
У природы ровный бег,
Вот уже который век,
Но бывает перемена,
Даже хлёсткая замена;
Всё устраивает нас,
Свет, вода, природный газ.

У кого-то есть квартира,
Для цивильного в ней мира,
У кого-то частный дом,
Со своим ещё двором,
У кого гараж, машина,
Даже в виде лимузина,
У кого всё это есть,
У того богатый тесть!

Кто ютится в комнатенке,
Ходит, в рваной одежонке,
Кто к родителям привык
И свободы не постиг,
Кто с соседями ютиться,
Но свободен словно птица,
У кого какой запрос,
Или денежный понос.

С Костей жили неудобства,
По причине благородства,
Костик, со своей женой,
Не совсем уж был изгой,
Он ютился в коммуналке,
На людской дотошный свалке,
Там был свой лимитный плюс,
Открывал он скрытый шлюз.

Надо только постараться,
Никому не проболтаться,
Но об этом всё потом,
Лучше плавным чередом
А пока под тенью свода,
Расскажу как гнала мода,
Почитателей своих
И любимых и чужих.

Ведь никто же из-под палки,
Не дарил друзьям подарки,
Все, старались доставать,
Чтоб себя не обижать,
Раньше были и фуфайки,
Из ХБ простые майки,
Модны были брюки клёш,
Из болонья макинтош.

А теперь вот в моде кожа,
Да джинсовая одёжа,
Натуральные манто,
Кашемиры на пальто,
Всевозможные дубленки,
Меховые распашонки,
Изменился правда вкус,
До простых с рябины бус.

Наш пытался парень тоже,
Походить степенно в коже,
Справил джинсовый костюм,
Барахлом наполнил трюм
И жена всё покупала,
Шубу брали без скандала,
Платья стильные у ней,
От заморских торгашей.

Вот забыл напомнить даже,
О диковинном плюмаже,*
Прозаично так сказать,
Или просто написать;
Был у них и «жигулёнок»,
Свой рабочий жеребёнок,
Константин катать любил
И соседок подвозил.

Про подругу Константина,
Про жену и побратима,
Свой отдельный будет сказ,
Вот пишу его для вас,
Мысли будут излагаться,
Чтоб известными остаться
И причины все блистать,
Вот что я хотел сказать.

В общем просто параллельно,
Чтоб всё выглядело цельно,
Про девичью здесь судьбу
И иную ворожбу,
Просто так а может эдак,
Был когда единый предок,
Знали люди про ребро,*
Для чего вообще оно.