Владимир Нефёдов - Эротоман. Трагикомедия

Наша крестница Наталья,
После школы моментально,
Вышла замуж, родила,
Вот и все её дела,
Ночь прошедшая с мужчиной,
Стала для неё причиной,
Чтоб дела свои творить
И безудержно царить.

С первым просто не сложилось,
С ним потом она судилась,
Штамп ведь в паспорте стоял,
Иногда чуть-чуть мешал,
Ей всего тогда хотелось,
По потребностям и смелость,
Стала жить спокойно, всласть,
Предугадывая масть.

Как-то просто на танцульках,
Фонари где все в сосульках,
Познакомилась с одним,
Тот представился: «Вадим.
– Та естественно – Наташа.»
– Он сказал: «Вся прелесть ваша,
Не сравнится ни с одной,
Буду ваш теперь герой.»

– У него они сидели
И друг другу уши грели,
Он Наталью обнимал,
В губы сладко целовал,
После ужина разделись,
Нёс мужик ехидно ересь
И Наташа потому,
Не подставила ему.

– «Нужно мне – она сказала,
– Для шитья одни лекала,
Ты достанешь для меня?
Буду я потом твоя!»
– Парень тут же согласился,
На недельку отпросился,
Ей искомое привез,
Чем порадовал до слёз.

В новой встрече безмятежно,
Уступила девка нежно,
Парня с шиком завела
И расслабилась сама,
После этого решила,
Раз я дело сотворила,
Буду дальше так же жить,
Этим местом дорожить.

Вот с другим она схлестнулась,
Будто алчность в ней проснулась,
Комбинацию ввела,
Одурачила орла,
– «Надо то, не надо это,
Я святая Генриетта!»*
– Что хотела, то к ней шло,
Помогало ей дупло.

Так года летели дружно,
Приходило к ней, что нужно,
Без особенных прикрас,
Был её невинный пляс,
Мужики слегка менялись,
Но иные оставались,
Шло своим всё чередом,
Про замужество потом.

Двадцать лет всё ж пролетело,
Года два добавим смело,
Хоть была та молодой,
Но гнила своей судьбой,
Ей семью свою хотелось,
Для того, чтоб всё вертелось,
Только лишь вокруг неё,
Да с отцом было дитё.

У мамзель была подруга,
Так, девица для досуга,
Но уже ходил слушок,
Что у ней был женишок,
Было очень интересно,
Кто же занял это место:
– «Надо будет посмотреть,
Чтоб не думать больше впредь!»

– Как то в гости к ней попала,
Константина увидала,
Встрепенулась в ней душа:
– «Я ведь тоже хороша,
Вот бы мне такого парня,
Он ходячая читальня
А везёт теперь не мне,
Так и сгину я в борьбе.»

– Совесть от неё отстала,
Как окалина с металла,
Встрепенулось всё вокруг
И вернулось сделав круг,
– «Он же многого не знает,
Просто видимо мечтает,
Сук берут и сук хотят,
Но швыряют как котят!»

– Случай всё же проявился
И в желанье воплотился,
Может правда может нет,
Тут смотря какой ответ,
Ната очень много знала
И Костяну намекала:
– «Ты проверь свою мамзель,
Вдруг чужая есть постель?»

– Всё так точно получилось
И дырой в судьбу их влилось,
Костя бросил ту кровать,
Благо было где поспать,
Вот такая блин петрушка:
– «Может это всё ловушка?
И сейчас она его,
Что сказать ещё, чего?»

– Ну добавим как хотелось,
Что само-собой вертелось:
– «Случай это иль судьба,
Может чья-то ворожба,
Может просьба шла от бога,
Он хотел, его дорога,
Парень просто предложил,
Та и рвать не стала жил.»

– Много очень впечатлений,
Как и дельных предложений,
Вероятно надо так,
Ё моё какой пустяк,
В общем многое сломалось,
Ерундовой стала малость,
Тут осыпался весь грим,
Костя стал ей побратим.

Много разных отношений,
Ждут они своих решений,
Девка за мужем теперь,
Для других закрыта дверь,
Но ведь надо веселиться,
Обязательств не стыдиться,
Новый год взял оборот,
Скоро, скоро он придет!

Ёлки, разные игрушки,
Кутерьма, не до подушки,
В магазинах сплошь народ,
Водку к празднику берёт,
Рубят люди все салаты,
Ждут кремлёвские набаты,
Их на новый год опять,
Будут также поздравлять.

Наша томная девица,
Для любови мастерица,
Новый год идёт справлять,
Ведь её устали звать,
Но со старыми друзьями,
Безобидными парнями,
Видите ли та должна,
Там побыть пока одна!

Константину объяснила,
Он всё понял, это мило:
– «Ну иди, гуляй, пока,
Ведь придёшь наверняка!»
– Головой мадам кивнула
И её как ветром сдуло,
Но к утру как штык она,
Возвратилась без стыда.

Новый год жена справляла,
Костю Лара утешала,
На ночь глядя та пришла
А за ней ночная мгла,
Тоже Наткина подруга,
Та тогда искала друга,
Забрела на огонёк,
Как сказала: «На часок!»

– Они выпили немного
И под строгим взглядом бога,
Каждый на свою кровать,
Завалились почивать;
Костю вдруг Лариска будит,
Кто её вообще осудит:
– «Я пошла!» – закрой мол дверь!
А сама хоть верь, не верь.

На мужчину сверху села,
В глубину направив дело,
Словно ведьма в темноте,
Лишь в телесной наготе,
Прижимаясь очень бурно,
Хаотично и сумбурно,
Стала прыгать и скакать,
Костю этим понукать.

Костя справился с испугом
И своим торчащим плугом,
Мерил как бы глубину,
Прямо скажем не одну,
Не пыхтел и не старался,
Безучастным оставался,
В натуральной борозде
И чужой ещё среде.

Константин не помнил даже,
Был ли кто тогда в плюмаже,*
Расколол ли он орех,
Совершив постыдный грех,
Толь его околдовала,
Эта странная забава,
Толи просто видел он,
На яву воскресший сон.

Всё, само собой, нежданно,
Неожиданно, незвано,
Из немыслимых углов,
Из-под старых плинтусов,
Вылезает монотонно
И ведёт себя не скромно,
Неизвестная нам рать,
Сам господь не даст соврать.

Время ходит, несомненно,
Может быстро иль степенно,
Повороты сплошь неся,
Как всемирная стезя,*
Все идут по разным тропам,
Кто пешком а кто галопом,
Вот простой круговорот,
Жизни собственный фокстрот.*

Больше не было такого,
Факта скажем озорного,
Снова жизненная стать,
Да семейная кровать,
Ничего не слало эхо,
Как разгульная потеха,
Так и жили те втроём,
Муж, жена и дочь в наём.

Но ещё вот единица,
Затесалась здесь больница,
Костик что-то приболел,
Весь покров его зудел,
Проявилась аллергия,
Как синдром, как ностальгия
И как водится тогда,
Появились доктора.

Койко-место, да палата,
Вот его теперь расплата,
Полежит недельки три,
У больничной он двери,
И Наташа не терялась,
Навещать лишь обязалась,
Скрыл приемный их покой,
Взяв больного на постой.