Эльвира Шабаева - Избранное. Время слов/5

Бог простит, и ближний – тоже,
Да и дальний – если сможет,
Да и дальний – если сможет,
А не сможет – наплевать!
Вот он я, хотите – бейте,
Только слышите – не смейте,
Больше – слышите! – не смейте
На чужбину прогонять!

Мы собираем память по крупицам,
Когда не спится ночью нам в тиши,
И скармливаем, словно крошки – птицам,
Воспоминанья – пустоте души.

Нам кажется порой: она – бездонна.
И что же в ней тогда болит, скажи,
Когда в глуши отчаянно-бессонной
Мы прошлого возводим этажи,

Их наполняя призраками теми,
Что раньше, осязаемы вполне,
Смеялись и отбрасывали тени —
Теперь они – лишь пятна на луне…

…Их хоронили за оградами погостов,
И к ним испытывали зависть, а не жалость.
Чужой судьбою обрастая, как коростой,
Они мечтали, чтобы пьеса не кончалась.

Они вне времени седые – молодели,
Или старели так легко и безнадежно…
Их называли, как клеймили – лицедеи,
Звучало слово – то безжалостно, то нежно.

И, к небесам глаза шальные поднимая,
Они хотели, чтобы роль судьбою стала,
И, средь придуманных другими слов – немая,
Она, как крылья сквозь лопатки, прорастала…

Мы с возрастом становимся мудрее
И силимся отчаянно понять:
Не оттого ли тело так стареет,
Чтоб душу на отлёте не догнать,

Освободить от пут земных, как птицу,
И небесам отдать, как выйдет срок?..
И с этим невозможно примириться,
Страшит нас перед вечностью порог.

Но всё равно – шагнуть вперёд придётся
И свет вдохнуть – ну, а кому-то – тьму…
Не оттого ль порой так сердце бьётся,
Что замолкать не хочется ему?

Но миг придёт – и мир замрёт. И сердце
Раскроет с болью сжатый свой кулак…
И вырвется душа, чтобы согреться,
Летя на вечный свет… Да сгинет мрак!

Шлёпанцы, панама и очки
На песке лежат, забыты нами…
Море – вечность между временами,
Звёзды в небе, словно маячки.
Летний вечер плавится в костре
Жаркого курортного романа,
Что остынет поздно или рано,
Как костёр на утренней заре…

Осенним утром я иду по зеркалам.
Они хрустят, под каблуками разбиваясь,
И рыжих крон очаровательный бедлам
Чуть кружит голову, с шуршаньем осыпаясь.
Вот так всегда: вся обнажённость бытия
Перед тобою раскрывается внезапно,
И ничего уже не отложить на завтра,
Глаза зажмурив и дыханье затая…

Дышу тихонько на стекло,
Чтоб увидать сквозь иней стылый
Луны морозной шар унылый.
Ей – холодно, а мне – тепло.
Тепло, хоть за окном – зима,
И серебра надолго хватит…
А лунный шар по небу катит,
Заглядывая к нам в дома…

Не стоит спешить:
Всё свершится и сбудется в срок,
Растают снега
После этой зимы бесконечной,
И ступит опять, улыбаясь, весна на порог,
Добавив в унылые будни смешинки беспечной.

Захочется в купол зонта постучавшийся дождь
Под зонтик впустить,
Как весеннего дня неизбежность…
И верится:
Ты в этот день непременно придёшь,
Чтоб мне подарить
В холода сбережённую нежность.

А мне сказали, что любовь – невечная,
Что выше, чем она, – лишь неба синь.
А я смеялась, – глупая, беспечная, —
Где высота? Лицо лишь запрокинь,
И небо – вот оно! Руками трогаю
Я белые смешные облака,
Что проплывают важно над дорогою,
Стремящейся вперед издалека.
И досмеялась! Небо – не дотянешься
И лишь с тоскою смотришь в синеву.
Никто ведь не сказал: одна останешься,
Когда вдвоем мы были наяву.
Зализываем бесконечно раны мы,
Иль, плюнув, привыкаем жить в крови.
И жизнь свою мы постигаем заново:
Без неба, облаков. И без любви…

На грани неба и земли
В тиши рассвета
Тревожат песней соловьи
Начало лета.
На грани мира и войны —
Почти за гранью —
Досматривают люди сны
Июньской ранью.
Но чуток сон, и ночь кратка
Солнцеворота…
Уже, пронзая облака,
Мчат самолёты,
С нечеловеческой тоской.
Натужно воя…
А где-то ночью над рекой
Сидели двое,
Слова чуть слышные любви
Уносит ветер…

Любовь, Господь, благослови —
На грани смерти…

…Помолюсь за тебя я тихонечко,
Хоть неверием сердце измучено…
Мир июньский – беспечный и солнечный —
В ночь сменила война неминучая.

И пришла эта боль несказанная —
Та, которой теперь всё измерено,
И, сквозь боль, наполняю я заново
Душу – верой, отринув неверие…

Я молитву шепчу обережную,
А сердечко трепещет – поможет ли,
Одолеет ли смерть неизбежную
Крест, тайком в вещмешок твой положенный?..

Даже ангелы – светлые вестники —
Пред войной оказались бессильными!
…Под рубаху надетые крестики
Обернулись крестами могильными.

Над бомбёжками и над атаками,
Над пожарищами рукотворными
Кровью белые ангелы плакали.
Становясь от бессилия – чёрными…

Я – не ангел, я женщина. Стало быть,
Мне бессильно рыдать не положено,
Я до лучших времён свои жалобы
Отложу – но свершу невозможное!

Помолюсь за тебя! Слышишь, милый мой?
И плевать мне, что ангелы – чёрные!
Это скорбно кружат над могилами
И не ангелы вовсе, а – вороны!