Иван Блохин - Избранное

Уезжаю с невнятной болью…
Прикипевший к деревне душой,
Посмотреть на родное раздолье
Поутру на прощанье пришёл.

Скоро я с Бухарой смуглолицей
Встречусь, жаждою дел обуян.
Мне теперь предстоит отличиться
Там, где нужен механик Иван.

Встала рожь предо мною густая,
Солнце плещет фонтаном в лицо,
В вышине жавороночья стая
Песни петь обучает птенцов.

Эти песни о зреющем жите.
Не иду, а взлетаю легко.
Удивительно хочется жить мне,
И учиться летать высоко.

Туча грусти надо мной нависла.
Ты ушла…
Но вслед не побегу.
Правда, фотографии и письма
Я на память всё же сберегу.

Ты другому протянула руку.
Он, наверное, меня умней…
Значит, надо побороть разлуку.
Ну, а мести говорю: «Не смей!»

В цехе есть поопытней и старше,
И мастеровитей, да не те.
Я-то знаю: только Алик-сварщик
Шов положит и на высоте.

Он себе не набивает цену.
«Если надо, сделаю…» – сказал.
Молодому море по колена,
И открыты трудностям глаза.

Лезет вверх, цепляется за скобы.
Вот и стяжки повреждённый стык!
Снизу смотришь – страшно до озноба, –
Он спокоен, и «готов как штык».

Шов кладёт без канители долгой.
Сам глядится цепким и тугим.
Кажутся искрящейся метёлкой
Вспышки электрической дуги.

Твоя красота не из броских.
Прическа – укладка из кос.
Брезентовый фартук в извёстке,
И ладишь работу всерьёз.

Косынка на плечи сползает,
«Играет» в руке мастерок…
Мгновенье – и чувство терзает,
Не встал бы другой поперёк.

От встречи прошла лишь минута,
Но, словно кольнула игла.
Так хочется мне почему-то,
Чтоб взглядом меня обожгла.

Пилотку лихо сдвинул на затылок.
Поправил за спиною вещмешок
Вокруг хлеба, родных дорог развилок,
Оврага старый не заживший шов.

Пытаюсь разобраться в птичьем гаме,
Мелодию мурлычу на ходу,
Вдали кусты с зелёными рогами
Бегут с горы на водопой к пруду.

Взахлёб любуюсь полевым раздольем,
Где в каждом колосе и труд, и пот…
Меня земля встречает хлебом-солью.
«Скорее к маме!» – дом родной зовёт.

Я ехал из Гиждувана,
Из жарких, бухарских мест,
Для встречи с родным, долгожданным
Селом, где река и лес.

Начальствовал я на совесть, –
Три года не малый срок, –
О технике беспокоясь,
И ладил с людьми, как мог.

Там дыни божественно вкусны,
Арбузы, инжир и кишмиш…
В разлуке бывало и грустно,
Но с девушкой… не пошалишь.

От чувства, что скоро я дома,
Легко и светло на душе.
Проходит вагонная дрёма,
Чему-то смеюсь до ушей.

Кричу перелескам частым,
Широким полям и цветам:
– Сторонка родная, здравствуй!
И вслух добавляю: «Салам!»

Небо бархатом туч полощется.
Ветер лица свежит, веселя.
Наш автобус бежит за рощицу,
Где засеяны свёклой поля.

А над нею сорняк топорщится –
Это он нашей битвы объект.
Нам, помощникам к помощницам,
Очень нравится дружный набег.

Шли мы улицей степенно
И стояли у двора.
Про солому да про сено
Толковали до утра.

Но с тех пор она не очень
Жаждет встретиться со мной…
Шутит как бы между прочим,
Что я слишком деловой.

С повесткою от военкома
Проститься иду на завод,
Неведомой силой влекомый,
Лечу по аллее вперёд.

В цеху дружелюбия чары.
Наверно, в глазах бирюзит,
Приятели-кочегары
Приветствуют мой визит.

И мастера голос властный
Сегодня не очень суров,
Я слышу приветное «здравствуй!»
И много напутственных слов.

Сегодня мне высшей наградой –
Рабочие эти мужи,
Сказавшие: «Верой и правдой
Великой России служи!»

В студенты, увы, не зачислен.
Стоишь, объявленьем сражён.
Расстроен. Не выпорхнет мысли.
Не споришь. Не прёшь на рожон.

Молчишь и не слышишь вопросы.
В глазах беспросветно темно.
Сам куришь и мнёшь папиросы,
Швыряя окурки в окно.

Приятель, тоска тебя скрутит…
Поверь мне, не надо слёз.
Не всем же нам быть в институте.
Поедем со мною в колхоз.

Хлебнём-ка мы ветра весёлого,
Чтоб сердце смеялось в груди.
Не время нам вешать голову,
У нас ещё всё впереди!

Душно. День едва погас.
Двое топают в кино.
Он с неё не сводит глаз,
Говоря в который раз:
– А тебе не холодно?

Вошла девчонка в кинозал
В венке из первоцвета
И в сарафан одета.
Заулыбались все глаза, –
Ведь сразу столько света!

Небо смотрит просинью,
Дали пробудились,
В зорьку нарядились.
Ходят двое по селу,
Видно, заблудились…

Он прождал её до самой ночи.
От дождя не спрятаться нигде.
Но влюблённый уходить не хочет,
Словно дождь его совсем не мочит, –
Шлёпает в ботинках по воде…

Я как-то раз отважился взглянуть
В твои глаза, глубокие, как заводь.
Теперь боюсь, что буду в них тонуть.
Любимая, придумай что-нибудь,
Ведь я, к несчастью, не умею плавать.

Мы только двое у живой ограды,
Но так молчим, как будто третий рядом
Стоит стеной между тобой и мной…
И понял я: молчание порой
Красноречивей слов бывает.

Напрасно сам себя казню я взбучкой,
Ведь жизнь моя не повернётся вспять.
Кого винить и на кого пенять,
Что я могу остаться недоучкой.

Хотелось мне учиться в институте
И постигать премудрости наук,
Но цех, бывало, так меня закрутит,
Что валятся учебники из рук.

Не дотянул до проходного балла.
Обида комом на душу легла,
Особенно когда мне ясно стало:
«Блатная» рать вне конкурса прошла.