Иван Блохин - Избранное

Оттого – мое усердье
И бойцовский пыл-настрой.
Я хочу, чтоб ваше сердце
Занял верный часовой.

Совсем берёзка заболела,
Стоит в селе, как сирота,
И никомушеньки нет дела,
Что пропадает красота.

Свернулись листья и пожухли…
Сейчас бы ей глоток воды,
Но люди здесь как будто глухли
К чужому голосу беды.

Она в ветвях своих не прячет
Луч солнца утром по росе…
Лишь потому она не плачет,
Что слёзы выплаканы все.

Что ни письмо, то ураган эмоций,
Потом – молчанка, странное затишье.
Я думал, помолчит и отзовётся,
И верил, если любит, то напишет.

И наконец дождался я ответа,
Что вышла замуж, муж «бубновой масти»…
Далёкая, спасибо и на этом,
Хоть буду знать, что встретила ты счастье.

Я на дежурство заступал спокоен.
Не бредил твоим именем ночами,
Но за собой заметил я такое:
Во мне с тех пор прибавилось молчанья.

Вижу: мой солдат не сводит
С проводницы ясных глаз,
А она опять как вроде
Подметает пол у нас.

Разговоры, недомолвки,
С многоточием ответ…
Но в проходе и на полках
Визуально – сора нет.

Липы тлеют под снежными искрами,
Ветер в небе катает луну…
Всё равно догоню тебя, быструю,
И в глаза твои загляну.

Я хочу прикоснуться к истине,
Почему восхищённо влюблён…
Или я ошибаюсь? И к пристани
Не приду твоим кораблём?

В поле снежная пряжа стелется,
Навивая сугробы до туч,
В эту ночь беспросветной метелицы
Ты во мне, словно солнечный луч.

Строгий врач выведывает правду,
Чем болел, когда и сколько раз…
Но во мне – мальчишество, бравада,
Не предстать бы слабаком сейчас.

Чтоб не очутиться вдруг в запасе,
Отвечаю: «Никогда», «ничем».
Правду не скажу ни в коем разе
И о травме не веду речей.

Нужен я на страже рубежей,
Где в высоких сопках пост затерян…
Ну а врач меня глазами сверлит,
С виду став сердитей и важней.

Говорю: «Не помню» и «не знаю»,
«Не тревожит», «жалоб нет», «привык».
Придиралу съесть готов глазами
И рублю с плеча: «Здоров, как бык!»

Рюкзак солдатский стал как будто легче.
От жаворонков звон стоит в ушах.
Меня встречает васильковый вечер,
Пшеничными колосьями шурша.

Иду по тропке лёгкими шагами,
Дышу густым настоем на меду,
Вдали кусты былинными шатрами
Раскинулись на круче, на виду.

Я вижу древний дуб над косогором,
Весь в шрамах, словно витязь, но живой.
А рядом с ним землянка, от которой
Осталась только яма с лебедой.

Свечерело. На отдых пора.
Вот и птицы умолкли дружно.
Я опять задержусь у двора.
Для души это очень нужно.

Любо мне, что подрос тополёк
И своей верховодит ватагой.
Жарким летом ему я помог
Ключевою живительной влагой.

Наконец-то расправил крыло
За рекою лесок наш еловый,
Мы когда-то оврагу назло
Посадили его всею школой.

Штабель дров белотелых стеной
Встал под самый навес у пристроя.
Сена свежего запах парной
На родном разнотравье настоян.

Я стою, сам с собой говорю.
Мне за прожитый день не обидно.
Я за речку смотрю и смотрю,
Хоть давно ничего там не видно.

Ливень набежал невесть откуда.
Поливал, как будто из ведра.
Вспенил лужи и стремглав к запрудам
Прыткий, засучив штаны, удрал.

Вслед возликовало солнце в небе,
Расплескалась морем синева,
И такой в садах поднялся щебет –
Даже захмелела голова.

Глядь – подсолнух поклонился в пояс,
Отряхнулись от жары цветы…
Я за тех всё чаще беспокоюсь,
Кто не понял этой чистоты!

Сон оборвавши, как струну,
Метнулась тенью
Мать к окну:
Вдали полнеба полыхало…
– Так странно зорька заиграла, –
Она себе
Сказала вслух.
Тревожен голос был и глух.

Петух горланил во дворе.
Молчал наш Верный в конуре.
Ни взрыва бомб,
Ни в небе гула,
Но мама больше не уснула.

Луна показалась унылой.
К реке расхотелось идти,
Как вдруг ты глаза опустила
И тихо сказала:
«Прости.
Забудем о том, что было…»
Вот так узелок наших встреч
Ты смело тогда разрубила.

Ты изменила путь свой почему-то…
Теперь тебя не вижу из окна,
Но жду, волнуясь, каждую минуту,
Когда с работы ты пройдёшь одна.
Иначе нет моей душе приюта.

Случился – вижу – поворот крутой.
Меня пронзило равнодушья жало…
В ладонях не было теплыни той,
Что нас недавно обдавала жаром.

Ты часто взгляд бросала на тропу.
Всё на дела домашние кивала,
А я невольно теребил лопух,
И нужных слов мне очень не хватало.

Обиды – ком.
И сердце тихо сжалось.
Пошёл я прочь, догадкою гоним:
Коль парень скис и вызывает жалость,
Едва ли будет девушкой любим.

К тебе домой я больше не ходок.
Не потому, что руки умываю,
И знать дорогу больше не желаю.
Не виноват ни в чём я, видит Бог.

Ты на меня не сваливай вины.
Спроси-ка пса, который лучше знает,
Как выбежал вчера навстречу с лаем
И ловко вдруг вцепился мне в штаны.

Вот она, излучина Свияги.
Рыбная темнеет борозда.
Для кого-то тальники, коряги –
Для меня любимые места.

Сколько тут оставлено ночёвок
Около костра, в лопушняке,
Весело, с картошкою печёной
Мы встречали вечер на реке.

Ждали клёва до рассветной зорьки,
А пока улов наш был в воде,
Кто мечтал о дальней новостройке,
Кто в просторы звёздные глядел.

Снова, снова отвожу здесь душу,
Даже кочке камышовой рад
Так смотрю на ржавую ракушку,
Словно древний обнаружил клад.