Сергей Редков - Эхо вдохновений. Книга первая

Что в холодильнике – еда,
А ночью – сладкий сон.
Что не ко мне придёт беда
Под карканье ворон…

Прошли года, вперёд маня.
Я сильно повзрослел.
«Учёность» детская моя
Рассыпалась, как мел.

Изведал я, что всё – сложней;
Что жизнь, порой, как бокс.
И – ничего не смыслю в ней…
Такой вот парадокс.

Мне восемь лет, а за окном – весна.
Каникулы синичка принесла.
Весь день гулять!
Ведь вечер так не скоро…

Фантастический зверь брызжет пеной из лап.
Извивается плетью струя.
Изумрудом, рубином – гирлянды из ламп
Чуть мерцая, на дне горят.

Под мелодию вальса танцуют лучи,
На дрожащую падая гладь.
И завидуют птицы: «Вода, научи
Так изящно над бездной взлетать»

Безмятежные пары сомкнули уста,
У фонтана скульптурой застыв.
Водяная вуаль, от круженья устав,
Оседает, сплетаясь в мосты.

Как по радуге, сердце по звонкой дуге
С фиолета на сурик скользнёт.
И хрустальная капля, блеснув на руке,
Про гигантские волны споёт.

Будет хвастаться мощью и силой воды,
Что смывает в моря города,
Ведь ущелья в горах – это тоже следы,
Что оставит, вгрызаясь, вода.

А затем удивится – зачем человек
Сотворил столь капризный изыск,
Где бурлящих потоков направился бег
В эту шумную клетку из брызг.

Для чего? Я отвечу – задача проста:
Чтобы капли сплетались в мосты,
И влюблённые пары смыкали уста
У фонтана, скульптурой застыв.

Чтобы в мире, где горы слабее реки,
Где уходят на дно города,
Разрушениям вечным была вопреки,
Как спасение всем – красота.

Вчера я видел город на закате:
По небу заревому он парил.
На облаке, подобном белой вате,
Мосты возникли с кружевом перил.
Из облака слепились шпили башен,
Из облака маяк летел, горя.
Дома, дворцы, один другого краше,
Небесных улиц украшали ряд.
Лучи каналов – словно устье Нила.
Из облака по ним скользил корвет.
О, как же в те места меня манило,
Как будто на земле и счастья нет!
Как будто в небе – идеальный город,
И нет болезней в нём, нет похорон.
Не встретишь ни обманщика, ни вора,
И ничего душе не причинит урон.
Но разве так бывает? Я не знаю.
Ударил ветер – город вмиг исчез.
На землю опустился я с небес,
Но то виденье часто вспоминаю.

У бессонницы тоже есть плюс…
Ты на кухне, под мягким халатом.
В окнах небо – малиновый мусс,
С ложкой солнца, блестящей булатом.

Ты – Адам. Видишь первый рассвет.
Ты единственный в городе спящем,
Кто узнал о закате планет,
Исчезающих в небе горящем.

Ты единственный, ради кого
Алым цветом восток разрумянен.
Скоро птиц зазвенит разговор.
Скоро выйдут из дома Земляне.

Ярких звёздочек гаснут цветы.
Сбросив ночь, пробуждаются здания.
Заведён механизм суеты,
Но пока – тишина первозданная…

Дремлют немые дома,
Словно на полке тома.

Лишь в полумраке одно
Звёздочкой светит окно.

Кто электричество жжёт?
Сына иль «скорую» ждёт?

Может быть, страшно кому —
Свет как надежда ему?

Мы не узнаем ответ…
Новый наступит рассвет.

Чей-то судьбы огонёк
В общий вольётся поток.

Город проснётся. Заря
Стёкла румянит, горя.

В блеске окон этажи.
Утро…
Работа…
Жизнь…

Меня мучает странный голод.
Не застолий желаю. Нет!
Я глазами к рассветам приколот,
Я зубами рву бусы планет.

И в созвездия впившись вопросом,
Ем сиянье далёких светил —
Ярких точек небесное просо
Разве кто-то мне есть запретил?

Я набью свой живот до упора
Сладкой ватой седых облаков.
Не боясь ни молвы, ни укора
Утоплю в небе ярость клыков.

Я вгрызусь в неприступные горы,
В ароматные плоти полей.
Что мне сладкие ваши кагоры?
Океан за здоровье налей!

Я пирую…
А время, как ослик,
Не спеша тянет всех на погост.
Я наемся, конечно. Но после
Будет ждать меня
дли-и-ительный пост.

Оттого и бешусь дни и ночи,
Что не вечна, не вечна весна.
Я спешу накормить свои очи
Каждым днём,
что кипит допоздна.

Мне хочется уехать от себя,
Чтоб отыскать себя же, но другого —
Достойного признания людского
И счастья жить, сгорая и любя.

Мне кажется, что «где-то», но не «здесь»
Я стану лучше, чище и добрее,
Душа моя проснётся и прозреет
И сбросит с плеч уныние и спесь.

Поэтому – меняю города
И посвящаю жизнь дорожной музе.
Но как же много радужных иллюзий
С годами исчезает навсегда!

Чем дальше еду, тем яснее суть —
Не сбыться угасающей надежде:
Я остаюсь таким же, как и прежде,
Куда бы не свернул мой долгий путь.

Когда поэт, признаньем опьянённый,
С высот заоблачных на общество глядит,
Он головой качает отрешённо.
– Толпа презренная! – поморщившись, твердит…

Наезднику капризного Пегаса
Я посоветовал бы нос не задирать,
А съездить на вокзал, узнать, где касса,
Увидеть очередь и место в ней занять.

Купить билет, взвалить рюкзак на плечи,
Взять в руки удочку и двигать на перрон.
Услышать не хорей, а просторечие,
Садясь в заполненный «толпой» вагон.

Раскрыть глаза невинные пошире.
Достать бельё, с трудом на полку влезть.
И, наконец, понять, что в нашем мире
«ТОЛПЫ» не существует – «ЛЮДИ» есть.

Вот мать с ребёнком чутко задремала.
А вот матрос, высокий как флагшток.
Шахтёр с Кузбасса, рыболов с Ямала…
Не до стихов твоих им? Ну и что?

А ты не знал, что есть дела важнее,
Чем слушать поэтическую речь?
Когда завязнут все в стихах по шею,
Кто будет строить, сеять, булки печь?

Поэзия – не средство возвышения
Над «бренным» миром, что «погряз» в трудах.
Она источник счастья в дни лишений,
Маяк в час бури и приют в горах.

Но ты от сложных дел стоишь в сторонке,
Бесплотные рисуя миражи.
В плацкартах нет возвышенности тонкой,
Зато есть жизнь – без масок и без лжи.