Вера Дмитриева - Солнце в груди. Стихотворения

В колодце лет стихи как будто кольца,
по ним спуститься можно в глубину,
и вверх смотреть в далёкое оконце,
и видеть свет, что освещает тьму.
Сегодня стих уверенный и чёткий,
пускай, восторга юности в нём нет,
зато перебираю словно чётки
слова воцерковлённых зрелых лет.

Душа жила без Бога, словно ночью,
и выла на луну, но вой тот стих.
С чего я начинала, чем закончу,
какой еще нашепчут сверху стих?
Жизнь без любви Божественной бездарна.
Спасибо, что любовь воспеть могу.
За веру, за надежду благодарна
я Господу, за каждую строку.

В нашей жизни плачевной
утешение есть.
Бог мой – Свет омраченных,
Ты со мною, Ты здесь.
От невидимой пропасти
Ты меня отведи.
Как тепло с Тобой, Господи,
будто солнце в груди.

Пораньше встань и в тишине услышишь
слова, что предназначены тебе.
А может не тебе, но ты запишешь,
и благодарность вознесешь судьбе.

О, чудный дар! Слова идут отарой,
кудрявые, как овцы по весне.
И мир звучит, то чувственной гитарой,
то балалайкой русскою во мне.

Мне не дано оркестром быть серьезным,
лишь тоненькой натянутой струной.
Но дивный Мастер может виртуозно
озвучить мирозданье и одной.

Господь, спасибо, что позволил в мире
струной в Твоей быть многозвучной лире.

Свет предутренний так нежен,
золотится неба край.
«Воссияй мне день безгрешен!»,
воссияй мне, воссияй!
Помоги быть рядом с теми,
кто познал явлений суть.
Дай мне, Боже, сил и время
что б кривой исправить путь.
И прости за то, что было
в бездуховной жизни той,
дай, чтоб сердце не остыло,
скомканное суетой.
Чтобы зависть, гнев, обида
в душу не вползли мою,
чтоб любовию омыта
я у жизни на краю
поняла, зачем Ты, Боже,
мне талант изволил дать.
Закопала, но быть может
дашь мне время откопать,
преумножить дар бесценный?
И, о милости моля,
из конца в конец вселенной
пусть летит любовь моя.
«Все дадут вам, попросите!».
Мне бы замолить грехи,
посвятив Тебе, Спаситель,
душу, сердце и стихи.

***
Устаю от мелькания лиц,
от толпы, что течет целый день,
и однажды от пения птиц
просыпаюсь неведомо где.
Мне не нужно глаза открывать,
что б увидеть любую из них.
Я лежу и стараюсь понять
балалаечный птичий язык.

Знаю, что там поют и о Ком,
и еще знаю много чудес.
Утро теплым парным молоком
напоило березовый лес.
В этом тихом российском краю
отпускаю на волю себя,
и сама, будто птица пою,
каждый миг этой жизни любя.

Восхищаюсь цветами, травой,
звездным небом, хрустальным ручьем,
и сама становлюсь я собой,
не жалея уже не о чем.
Тень сует убегает с лица,
крепок в сердце молитвенный щит.
Все, что дышит, все хвалит Творца,
и мой голос в том хоре звучит.

Еще спеленатая сном
лежу, не открывая глаз.
В моем убежище лесном,
переливаясь как алмаз,
восходит солнце.
Как проспать
волшебный миг!? Вставай, смотри!
Не повернуть минуты вспять,
не повторить восход зари.
Какая дивная она —
заря: румянец, перламутр.
А будет ли еще одна,
то знает лишь Господь, Он мудр.

Пусть грешен этот мир и стар,
но это утро есть уже,
и каждый миг – бесценный дар,
и испытание душе.
И если человек живет
в такой красе в мирке своем,
то, что же в горнем мире ждет
того, кто водворится в нем?

Спаситель, будь всегда со мной,
и укажи дорогу в рай.
Не дай уйти мне в мир иной
без покаяния. Не дай!
Я в этой жизни как в лесу,
но как светильник пред собой
надежду светлую несу,
и память смертная со мной,
и радость в предвкушенье дня,
и слезы, слезы по лицу.
Спасибо, что сегодня я
проснулась славу петь Творцу.

На радостный призывный свет
стремлюсь.
Куда? Бог весть!
Так самый ранний первоцвет
пытается пролезть
сквозь уплотнившийся сугроб.
Что остановит нас!?
Я рвусь и разбиваю лоб
о неприступный наст
гордыни и своих страстей,
и суеты сует.
Как трудно вырваться из стен
своей тюрьмы на свет.
Но хрупкий, маленький цветок
пробился невредим,
и хлынул солнечный поток,
обрадованный им.
Цветочный носик из зимы
торчит, как клюв птенца.
Мы рвемся, Господи, из тьмы,
которой нет конца.

В безлюдном храме чистый ангел пел,
а юноша заглядывал в оконце.
И каждый звук был нестерпимо бел,
как снег в горах, что отражает солнце.
И песнь нечеловеческой была,
не робко-однотонной, не скорбящей,
не умиротворяла, не плыла, —
она взвивалась, словно меч разящий.

В ней был восторг и слава Божества.
Непостижимы для земного уха
такой напор святого торжества,
победа Слова и победа Духа.
В безлюдном храме чистый ангел пел,
а юноша заглядывал в окошко.
Ему спасибо: записать успел
он звуки Божьей славы. Хоть немножко.

О, эти звуки неба, звёздный хор,
и песня, как нездешнее сиянье.
Её услышав, знаю я с тех пор,
что значит – Богу петь без покаянья.
И, вот, когда все лучшие из нас
сойдутся вместе у его престола,
взорвётся ликованьем этот глас,
и радость возвеличится Христова.