Александр Сорокин - В свете солнца. Сборник стихотворений

За стенкой у соседей целый вечер,
ребенок плачет, горько и навзрыд.
И вроде знаю, что помочь мне нечем,
но чувствую в душе какой-то стыд.

Всем не помочь. Полным полно несчастных!
Но как увидеть боль в глазах чужих?
Нам трудно отыскать чуть чуть участья,
для самых своих близких и родных!

Мы этой тяжкой доли избегаем,
и даже если очень повезет,
и счастье мы свое от всех скрываем,
как будто его кто-то украдет!

Наверно, потому что было горько.
Что много на душе саднит рубцов.
А надо было нам всего и только,
что б больше говорили теплых слов…

За стенкой безутешный плач утихнет.
Пока что это горе невсерьез.
И взрослым став, малыш потом привыкнет,
так плакать что б не видно было слез.

Мой город даже пахнет по особому,
как пахнет только твой любимый дом,
в котором никогда нет места новому
и каждый уголок тебе знаком.

Нечасто быть теперь здесь получается.
Как гость я захожу к своим друзьям.
И кажется, что город не меняется,
на зло всем в спешке прожитым годам.

И может эти улицы знакомые,
еще хранят следы мои шагов.
Какие ж были мы неугомонные!
Как много тут наделали следов!

Мы даже на скамье, как полагается,
потомкам оставляли имена.
Теперь скамьи уж нет, и получается,
другие наступили времена.

Я знаю все проходит, без сомнения.
Но что-то вдруг защемит больно грудь.
Ах, если б только мог я на мгновение,
те дни невозвратимые вернуть!

Не дай мне Господи, как камень зачерстветь,
и растерять совсем уменье удивляться.
И научи зла в своем сердце не иметь,
и на упреки ближних меньше обижаться.

Дай Бог мне мудрости, чтоб истину познать,
и сил что б смело постоять за правду эту.
Боюсь не той дорогой в жизни заплутать,
и никогда уже из тьмы не выйти к свету.

Прошу тебя. Но как услышать мне ответ?
Вовек твое молчанье свято нерушимо.
И вот, когда уже ропщу, что тебя нет,
ты вдруг свой знак мне подаешь неуловимо.

Как много было войн, кровавых битв,
во все века, с начала всех времен.
Обрушивался меч врага на щит,
и имя врагу было легион.

Как много на земле растет цветов,
сплетая кружева среди ветвей!
Как много на земле стоит крестов,
ушедших раньше срока сыновей!

О них все больше принято молчать,
и только свято помнить имена.
И лучше б нам живущим не узнать,
что значит слово страшное-война…

Кто слышал гул столиц в час алого заката?
Когда вокруг стоит машин железный рев.
И тысячу идут, откуда-то, куда-то,
ныряя в пасть метро, как необьятный зев.

Отбрось свою печаль! Шагай со всеми в ногу!
В сиянии огней, и мешанине тел,
успокоенье есть. И верную дорогу,
Отышешь ты. Искать -всеобщий наш удел!

А если не найдешь, не так важно потеря.
Здесь жалость не нужна! Среди чужих людей,
безропотно, тащи к финалу свое бремя,
как тащит тяжкий груз трудяга муравей.

И если, станешь ты среди толпы внезапно.
Закрой свои глаза, и глядя людям вслед
подумай, если ты исчезнешь безвовратно,
найдет ли кто- нибудь твой незаметный след?

Со мною так часто бывало и будет,
чуть что раздуваю из муха слона!
Не верю себе, а еще меньше людям,
Ведь знаю какая их клятвам цена!

Ведь в жизни лишь наглость одна торжествует,
и серость везде свои ручки сует.
И, с детства я видел, как умный пасует,
там где напролом, дурак лезет вперед.

И я из молчанья воздвиг себе крепость.
Укрыл свои чувства в надежной броне.
И как бы незванным гостям не хотелось,
им душу залезть не удасться ко мне.

Я шел во сне по мертвенной пустыне,
Среди лежащих всюду мертвых тел.
На небе, как кусок созревшей дыни,
диск лунный фосфорически желтел.

Тянулась вдаль бескрайняя дорога,
и всюда тлела едкая зола.
И смутная, животная тревога,
удушливой змеей во мне росла.

Я сам не знал, куда иду безцельно,
но трудно мне давался каждый шаг.
И чуял, я как в спину мне смертельно,
все ближе и опасней дышит Враг.

То был наверно демон преисподней,
зачатый в вечном мраке Сатаной.
И тьмой кромешной ночи окружённый,
как тень он всюду следовал за мной.

И надо мной висел на черных крыльях,
а смех его, как жуткий гром гремел!
И знал я что напрасные усилья,
едва ль облегчить смогут мой удел.

И брошенный враждебной, страшной силой,
в пустыню, средь разверзнутых могил,
взмолился я с отчаньем, о милой,
которую, так в жизни я любил.

И, словно на волшебном фотоснимке,
возникла предо мной тогда она.
И золото сияющей улыбки,
пролилось на меня, словно весна.

Увидел я в закатном свете мая,
танцющий, точеный силуэт,
И голос ее, сладко слух лаская,
мне тихо прошептал, что смерти нет.

И утонул я в солнечном сияньи,
огнем испеляющем весь мрак.
И издавая злобные стенанья,
низвергнут в бездну был мой страшный враг…

Свет утренний в окно струился нежно.
Проснулся я, издав невольный стон
Но рядом ты спала так безмятежно,
как будто тебе снился тот же сон.

Я в детстве любил шумный рокот вокзала!
Под вечер, издав оглушительный стон,
на людный перрон электричка вползала,
как будто сияющий медью дракон.

От пыльных колёс её пахло мазутом,
и я от неё отвести глаз не мог.
Названия станций, безвестных маршрутов,
казались мне музыкой дальних дорог.

Я знал день придёт, и я точно покину,
весь этот набивший оскомину быт.
В последний вагон на перроне запрыгну,
и бесповоротно здесь буду забыт.

Я был так наивен! Я жил так беспечно!
И мне довелось узнать только потом,
что мы часть себя оставляем навечно,
в том месте, где ждёт нас родительский дом.