Валентина Спирина - Невероятный март. Девять Жизней

Ещё не раз, голубчик, пожалеет.
Покается, умерит спесь свою.
Кольцо на палец преданной Лелеи
Наденет скоро, и создаст семью.

Чистый холст, мольберт и краски,
Ясный взгляд из-под ресниц.
Рисовать не по указке,
Первый штрих, и нет границ!

Небеса, трава, дороги,
Реки, горы, облака.
По тропинке чьи-то ноги
Вдаль бегут с собой маня.

Дети мчатся на уроки,
Пёс улёгся на пути.
Что же видим мы в итоге?
Смелый стиль, пейзаж, мазки…

Небольшая вселенная – парк Таганай
Расположен вблизи Златоуста.
Там луга и поля, там свобода и рай,
Редколесья, зелёные кущи.
Сохранились системы: останцы, хребты,
Минеральные копи, и реки.
Удивительный мир, что так чужд суеты,
Где есть тундры, есть горные сети.

Ароматная смесь легковесной зари
И тяжёлого рока – заката.
Фантастичные краски. Палитра любви
Пролилась в атмосферу когда-то.
Уникальный участок, природный ландшафт
Оказался в периметре горном.
Аномальная зона. Совсем не пустяк.
Там деревья причудливой формы.

У Долины Сказаний закончен маршрут.
На пути камнепад и препоны.
Здесь на путников морок и хворь нападут,
Кто-то ставит глухие заслоны.
Полупризрачный солнечный вкрадчивый свет,
Непрозрачная нежность рассвета.
Всё в тумане с утра, а владычицы нет,
Будет дождик – такая примета.

Восторгаясь глубокою гаммой цветов,
Золотая хозяюшка – КАлтась,
Заглянула в пещеру, в свой сонный альков,
Отдохнула в тиши только малость.
И не дремлет она, охраняет свой дом.
Никого вглубь долины не пустит.
Попадётся туристу в пути бурелом.
Вглубь затянет рукою могучей.

В белом, словно святая невинность,
По ковру из цветов луговых,
(Что от ветра на землю склонились),
Дама шла в черевичках простых.
На лицо нежно выброшен локон,
Голубел развевавшийся шарф.
Здесь душа покидая свой кокон,
Открывалась на риск свой и страх.
От прохладного свежего утра
Притаилась она под зонтом.
Облака вдаль летели, и будто
Растекались по небу пятном.
Время замерло, встать на минутку,
Затерявшись в просторах полей.
Отдохнуть от болезни бы жуткой,
Проводить взглядом клин журавлей.
Надышаться бы воздухом, волей,
Наполняя нутро до краёв.
Чтобы сердце избавить от боли,
Обретая пристанище, кров.

Эх, война, что ты сделала с яркой Москвой?
Посерели от пороха скверы и улочки.
Не сидеть в ресторане теперь в выходной,
И не кушать с корицей французские булочки.

Фронтовая дорога, в тумане рассвет.
Лейтенант Зоя Павлова едет по улице.
На седых волосах не зелёный берет,
А солдатская шапка-ушанка красуется.

Через сердце пропущена острая боль.
На обочине техника, танки немецкие.
Здесь недавно был самый нешуточный бой.
Разбомбили фугасы до тла Тихорецкую.

Отголоски стрельбы до сих пор, до нутра.
Всюду копоть и гарь оседают на лицах.
Будет проклята пусть эта ведьма-война,
Как же хочется ночью немного забыться.

Смутно видится новая жизнь вдалеке.
Страх в глазах, муки сердца, ни грамма покоя,
Зоя крутит баранку до боли в руке,
Выполняя приказ… в штаб доставить героя.

Иван из сказки, пролетев сквозь время,
Попал с налёта в двадцать первый век.
Из-за какой-то там большой проблемы
Упал с небес, как прошлогодний снег…
На колокольню. Вниз скатившись пузом,
Увидел в лесопарке старый дуб.
Забаве приходился верным мужем,
И только раз и был-то с нею груб.
Ни сундука, ни хоть какой разгадки
Он не нашёл на дубе. Ничего.
А виноват Полкан, наёмник гадкий.
Куда ж его, однако, занесло?
Давно тот приглядел себе Забаву,
Задумал лиходей её отбить.
Снискал он у царя почтенье, славу,
Хотел в темницу Ваню заточить.
От дуба в лес вела теперь тропинка,
Иван шагнул, всё ж потирая бок.
В стране чудн'ой Ивану всё в новинку.
Вот жалко только то, что одинок.
Пройдя немного, вышел к остановке.
Мигал на перекрёстке светофор.
Иван, присев на лавку очень ловко,
Услышал рядом позывной. Мотор.
Открылись двери жёлтенькой маршрутки.
Недолго думая, Иван чеканя шаг,
С весёлой разудалой прибауткой
Зашёл и сел, трясясь как малый птах.
Увидел очень странную девицу.
Рот до ушей, ну бабушка-Яга.
Но и тонка девчонка, словно спица.
Наверно, он «попутал берега».
Мужик, огромный, как квасн'ая бочка.
Ах, как же Ване хочется домой.
К Забаве под бочок. Всё хватит. Точка!
Ох, мать честная – это ж водяной!
Иван, закрыл глаза, ужасно хмурясь.
И начал заклинанье вспоминать.
Ну, как же он забыл его, вот дурень!
Отсчёт… Один, два, три, четыре, пять…

Венеция задумчива, тиха.
Скользит рассвет по водам Гранд-Канала.
Невеста в белом встретит жениха,
Красивой сказки положить начало.

Глубок болотно-синий цвет воды.
Как остр запах водорослей, моря!
Здесь по бокам прекрасные сады.
А в шторм нередко слышен шум прибоя.

Здесь крошечные площади влекут,
И звон колоколов, что вдаль уносит.
И бесконечность голубых лагун,
И клан гандол скользящих, остроносых.

Великий город начинает жить,
С лица срывая после ночи маски.
Любить, работать, думать и творить
По воле по своей, не по указке.

Театр или реальность, не понять.
Жизнь или цирк? Действительность ли, сцена?
Нагрянет очень быстро, словно тать,
И снова декораций старых смена.

Венеция, как карнавал, как арлекин.
То прикрывает маскою обличье,
То как могучий властный исполин
Предстанет в ярком царственном величьи.

Тьма.
Нет сна.
Кутерьма…
Идет весна.
Время – три ночи.
Мы снова в онлайне.
Как в скважине замочной,
Изумрудный глаз моргает.
В экраны упрямо вновь смотрят
Будто бы взрослых два человека,
Черти и ангелы могут поспорить:
Здесь души без возраста с нашей опекой!
Смотри, как воздух глотают! Вот неумехи!

Боль
В душе.
Жжёт слёз соль
Сердца мишень.
Не до смеха.
Дарит вдох
Сверху
Бог.
Я
Жива!
Жизнь моя,
Как кружева, —
В стих
Вплету
В один миг
Всё на лету.

Ты
Живи!
Пусть мосты
Уж сожжены
Тобой однажды,
И входил ты в реку
Одну даже не дважды…
Простительны человеку
Ошибки эти и поступки.
Ты счастлив будь! – и это главное.
И не толки, прошу, ты воду в ступке
Хоть даже с самой лучшею приправою!
Пожалуйста! На просьбу имею право я!