Ольга Абайкина - Дикий Спас. Бредущая по граблям

Закрой от войн, заколоколь

Русь, нескончаемая боль.

***

Нам сторнирует гонор курсива

Журавлей перемётных перо

В тех абзацах, где юность красива,

Да, интриги плетутся хитро;

Зрелость с красной строки выводила

Глуповатых героев в чины;

Сизых туч грозовое кадило

Окропило: вы обречены;

Затянулся сюжет до предела

Бардаком в событийный вилок;

Старость долго о прошлом радела;

Гений в творческих чаяньях взмок;

На предмет, чтоб не вкралась ошибка,

Мемуаров главу приволок —

Заморочена оная шибко:

Межсезонье строчит эпилог.

Привечая зимовщиц по нишам,

Стужи критику предвосхитив,

Просто набело жизнь перепишем,

Грея душами аперитив.

Чтоб роман закрутился повторно,

Словно пёрышко нас подхватив,

Листопадом пожухлое сторно

На божественный пало мотив.

***

Я не маю, не ломаю —

Я блокирую разрыв:

Яблоки срулю Мамаю;

Тем по-свински сад разрыв.

Трап – к печалям, как к трамваям

Параллельный лад путей:

Что крадём, мы отрываем

От грядущего детей.

Не прямая, не кривая

Не годятся под межу:

Негодяев покрывая,

С доброхотами блажу.

Не срамная, не святая

Мысль по ветру: дурь к уму;

Пустобрёхов заболтая,

Обездоленных пройму.

Я, не маю потакая,

Сквозь апрели продерусь;

Да, видать, судьба такая:

По России славить Русь.

Не о малом, не о старом —

По сердцам и маята —

По тому, что, сбыв задаром

Всё, стезя у нас не та.

Не замаю, поднимая

Вал невзгоды Словом в высь,

Где страдалица немая

Молча требует: явись;

Но не барина, не Бога:

Ожиданий вышел срок,

А того, чья к ней дорога

Там, где сам себе помог.

Изымая из дурмана

То, что следует изъять:

Под туманами обмана

Скрыта суть: от Аз до Ять;

Присягаю, отвергая

Серы смог в тоннеле лжи,

У отчизны цель другая:

Серп и молот – им служи.

И всё то, чем души тралим

Нищетой и простотой,

Возвратится нам Граалем

Совести, в канат свитой.

Мы домаем, доломаем

Ратью Света тьмы косяк,

Чтоб всем мытарям-мамаям

Пусто стало, раж иссяк.

***

Рыб пара на одной волне

Ковчег болтала у причала,

Собой довольная вполне,

Порыпавшись в любовь, молчала.

Набатом рынд святых регат

Оповестили с колоколен:

С сочувствием – тот, кто рогат,

С восторгом – тот, кто ореолен,

– За противление судьбе

Равноапостольное: «Кайся!»

Взымает дань с души в мольбе

По ценам жертвенного прайса.

Планид приветствуя возню,

За долг, взрывающийся криком,

Не осуждаю, не казню

Крещённых в полоне безликом.

Попутных ветров кораблю!

Вложив всю силу арсенала

Во всезаветное: «Люблю!»

Мир поглощая, страсть зияла.

По рыбам бередится дно

Земной юдоли звёздным кормчим:

Тем, что по жизни нам дано,

Тем, отчего мы рожи корчим.

***

Стелет сон о далёком и давнем,

Где был дух бесшабашен и шал,

К дому путь – к заколоченным ставням,

Чей бревенчатый стан обветшал.

Переезд в города безобразней

Тех пожаров, что жили тобой.

Нет для крыш изощрённее казней,

Чем сквозь них неба свод голубой.

Самовар у крылечка разжечь-ка

Помоги – я добро оплачу.

Уцелела же русская печка,

Знать, как в детстве, мне всё по плечу!

Да, разгладь предо мной, словно скатерть,

Так дорогу, как просит стезя;

Пусть душевности – совести хватит

Возродить то, что рушить нельзя.

Новосельем сманю домового,

Верность прежнему чтя очагу.

Святость крова гнезда родового

Как основу семьи сберегу.

Путь судьбы ныне данностью явен.

Как кочевник, клянясь на дыму

У твоих заколоченных ставен,

Дом, тебя из руин подыму.

***

Пенаты, рвётся к вам душа,

Дни торопя, сжигая ночи,

Пророчествуя и верша

Суды, чьих судий ждать нет мочи.

Вы ж, разрывая пелену,

Сны наполняете мечтою.

Я к вам приду – не обману.

Пока я, видно, вас не стою.

Но продолжают к вам манить:

И глубина волны по стрежням,

И плёсов тоненькая нить,

Грядущим счастьем – счастьем прежним.

Дух напрягу и увлеку

Себя в предел, где думы юны,

Легко запрыгнув на скаку

В повозку матушки-Фортуны.

Со смыслом, с толком, не спеша,

Путь проложу, что всех короче;

Чтоб окунулась в вас душа,

Не рвясь, не корчась, не пророча.

***

Новолетье – златая жила;

А в старателях – садовод.

Под метели зима блажила,

Да, весна вела хоровод.

Лето дачного старожила

Проверяло: силён ли, слаб.

Осень каялась, ворожила,

Сторожила сырой ухаб.

Подломился от яств дубовый,

Хлебосольный, как русский люд,

Стол под скатеркою-обновой,

Где мёд-пиво усами пьют;

Где к порядкам довлеют старым,

Где о главном душой поют,

Где уста, что горят пожаром,

Для сердец создают уют.

Снова бредит зима престолом —

На меха поднимает спрос;

И в её королевстве голом

Правит думами Дед Мороз.

Испытаньем, как в сказке, третьим

Счастье и на печи найдёт:

Хоть по-древнему – Новолетьем,

Хоть по-новому – в Новый год!

***

Пока тачанка жизни юзом

Не распалилась добела,

Меня судьба по кровным узам,

Как песню к сердцу, провела.

Ценить их не было обузой:

Пока семья большой была;

Пока душа мирилась с музой;

Пока лихой мечты крыла

Не унесли в такие дали,

Где дух прибился к миражу;

Пока края, ветшая, ждали,

Которыми я дорожу;

Пока тропинка у погоста,

Где предки обрели покой,

Не взорвала сознанье: «Просто,

Теперь всё дело за тобой…»

Меж пальцев пропуская прядки,

Как делал некогда отец,

Грущу: быт, вроде бы, в порядке,

Да, единению конец.

За стол под скатертью суконной

Собрать родню на каравай

Ты помоги в дому с иконой.

Клич громогласный: «Созывай!»

Не зря ж стареть пристало мудро.

Восстановив былой уклад,

Той силою, что красит утро,

Всех обойму: пусть лад хранят;

Чтоб, словно родинки на теле,

Созвездьем клятвы на крови

Сложили гимн любви, что пели

Нам в детстве наши визави.

***

Страсть безответная мудрее,

Чем общих чаяний юдоль.

В случайных встречах душу грея,