Андрей Гармаш - По Этне гуляет

хрен пистолетом держи, Левитан!

ПурИм – еврейский праздник Избавления

Рош-ХашанА – еврейский Новый Год

ТОра – еврейская книга жизни

МезУза – охранная грамота дома

ЦдАка – помощь нуждающимся

ГефИлтэ (фиш) – фаршированая рыба

ЛАткес – лепёшки

ЦИмес – десертное блюдо

КашрУт – еврейская концепция питания

Четвертак в трубу – 25 центов в подзорную трубу

Ну вот пошла и первая девица

под тяжкий, но прекраснейший венец.

Друзья мечтают поскорей

напиться,

а ты чего задумался, отец?

О том, как нянчил бойкую невесту,

о том, что всё отдал

и не грешил…

Чего-то ты грустишь сейчас

не к месту —

смотри, как молодые хороши!

Мая первое число —

всё цветёт грязи назло!

Мясо ластится к мангалам,

в воду просится весло!

Роща жаждет ветерка.

К рюмке тянется рука.

Льнёт лопата к чернозёму.

В лыко падает строка.

Жизнь стремится вширь и ввысь,

всех влечёт на живопись —

и врачей и агрономов…

Настроенье – заебись!

Друг мой милый и хмельной,

коль нам дали выходной,

ставь сирень в стакан – закусим

опьянение весной!

Бодро над полем поёт репродуктор.

Травка и майки

весёлых дизайнов.

Рядом ржавеет колхозный редуктор —

в поле резвится народ

без комбайнов.

Тренер кричит под ударную ногу —

что-то бесцельно

идёт поединок…

Вот мужики подбрели понемногу —

значит в посёлке закончился

рынок.

Стали тянуться

к пивку запасные —

видно, лишь диктор

мечтает о голе!

Мяч улетел в палисады резные…

Это российский футбол

в Светлом Поле.

Как часто старость неприглядна,

как часто молодость глупа…

Но жизнь глотает годы жадно,

что воду пшённая крупа.

А налитАя соком зрелость

веками длится у иных,

в ней оглушающая прелесть —

отведать вдоволь дней земных.

И этот возраст разнотравья

нам не даёт порвать штаны!

Мы правим жизнью

(в этом прав я!),

пока приглядны и умны.

Так чем отличаются глупые дети

от тех, что взрослей и умней всех на свете?

Конечно же, бьющим сквозь щёки здоровьем

и утренней кашей на масле коровьем.

Походкой, которая вверх и вприпрыжку.

Экраном, немного похожим на книжку.

Доверием к правде родительских баек

и свежими пятнами новеньких маек.

Незнаньем инструкции к слову «лопата».

Голодной слюною у «белого брата».

Забытой дорогой к отцовским березкам

и шумной ездой по ночным перекресткам.

Мучительной жаждой большого оклада.

В наушниках музыкой (громче, чем надо!).

Отсутствием комплексов, веры и страха.

Уменьем отправить в «Контакт», а не на хуй.

Небрежным кивком языку, как закуске.

Уменьем общаться не только по-русски.

Визитками горных австрийских усадеб.

Ночёвками с тем, кого любят.

Без свадеб.

Вечерним уходом в прикиде нелепом,

своим непонятным и лающим рэпом…

Ключом в кулачке золотым.

К тайным дверцам.

Немыслимо добрым, нерезанным сердцем.

Пускай ворчат из спален жёны,

что на работу, мол, с утра,

но мы сегодня – чемпионы!

С соседом валим со двора!

Да, ночью нам не наливают,

но есть с собой боезапас!

Гудки машин. Напитки тают.

А жизнь прекрасна и сейчас!

Смят неприятель,

ставший жалким,

«Машиной красной»…

Всем каюк!!

А что творил

подбитый Малкин!

И как же, блин, велик Дацюк!

Под борщ, лагман,

манты и суши

пьют на Камчатке и в Орле

за то, что, блядь,

мы в чём-то лучше!

Хоть в чём-то bеst

на всей Земле!

Средь конфликтов поколений,

в жизни, что во всём вредна,

для замены настроений —

Фея Смены Впечатлений,

безусловно, нам нужна.

Пёсик рвётся к вольной речке,

птицы ломятся на юг…

Позабыв свои аптечки,

прут из дома человечки!

Вроде выключив утюг…

А мозги – раз-два – не «выкл»!

Души тоже не просты…

Человек раскис, захныкал,

тут же в трубку замурлыкал:

«Фея, зайка, где же ты?

Мне бы штампик в паспортину,

пропуск в лайнер и трамвай,

утром – в бухту бригантину,

для сигары гильотину…

Из дерьма – чтоб сразу в рай!»

Фея (скорой мыслью в трубке):

«Хочешь в рай? Ты тофу ел?!

Ты ж – на койку в полушубке!

Пузо – к полу, вещи – в скупке.

Сразу – в рай?! Ты о… дичал!»

Ну а вслух ворчит прелестно:

«Ну, конечно, помогу!

Сумму править неуместно.

Хорошо – два одноместных.

Ресторан на берегу…»

Паспорт. Трансфер. Карта. Виза.

Чартер. Кэш. Продуть балласт!

Слёзы, сопли, мат, капризы…

И маркизу и киргизу

впечатлений смену даст!

И – домой! Походкой стройной,

думку фейскую крутя:

«Может, станут жить достойней,

отдохнув в волне прибойной…

Чище, тоньше и шутя!»

Серой краской,

той, что с краю,

бывшей ночью

просто лишней,

потянувшись и зевая

день рисует нам Всевышний.

Чуть помедлив,

птичьим пеньем,

добавляются белила,

и тумана запотенье

топит новое светило.

Голубого четверть литра —

засияла неба призма!

Крышки мира жжёт палитра,

прибавляет оптимизма!

Синевы нам впрыснув зелье,

потерялся Мастер где-то,

подтирают подмастерья

брызги ультрафиолета…

В Агадире и Небраске

пусть над вами будет, люди,

небо той, что надо краски.

Будет чистым.

Просто будет…

В начале лета – лепота!

Тарелка с ягодой пуста,

и между пальцами потёк,

дурманя нос,

клубничный сок.

А зелень плачет и цветёт,

в глаза упругим цветом бьёт,

и очертанья юных дев

проходят, много не надев.

Сжигают дети гадкий пух.

С Прорана тянет

волжский дух…

И лето замерло в груди.

И жизнь как будто впереди.

В страну вернётся сборная до нас.

Её не встретят лозунги и слава.

Лишь будет обозлённая держава

выискивать – кто главный пидорас.

И будут в баре горе заливать

бойцы из Хацапетовки

и Польши.

И вместо выяснений —

чей же больше —

проследуют совместно поблевать.

Отправятся к Сейшелам

на поклон,

не залетев домой,

миллионеры,

оставив ощущение фанеры,

летящей на парижский небосклон.

А мы, открыв бутыль,

нальёмся дум,

понять пытаясь – слабы или тупы,

и как нам жить,

чтоб выползти из группы

в две тыщи восемнадцатом году?

Был вчера у Польского у Сани —