Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга девятая

Он отложил бумагу с записями и начал рассказ:

– «Конечно, этот полёт я помню. Это было, в сентябре 1943 года, я был старшим лейтенантом заместителем командира 27-го истребительного авиационного полка и сбил очередного фашистского мессера. («Мессершмитта»).

Вернулся в часть после вылета на задание с очередным сбитым фашистом, а командир мне говорит, что меня представляет ко второй звезде Героя Советского Союза, так как я сбил для этого достаточно фрицев. Конечно, этому известию я очень обрадовался, а все ребята в полку требуют эту новость «обмыть». А как иначе? Другой мысли допускать было нельзя».

При этих словах Командующий Московским округом заёрзал на стуле и попытался перевести в нужное русло рассказ Гулаева, но тот его одёрнул:

– «Ничего страшного нет. Ведь ребята интересуются. Нормально. Расскажу, как было…

Так вот, спирту сами понимаете – море, а вот со свежатиной, с мясом было плоховато. По пайку есть всё необходимое, но это ж не то! Ударить лицом в грязь перед ребятами не хотелось, да и возможность есть: полк базировался недалеко (по лётным меркам) от колхоза со знакомым председателем. Вот я и решил слетать туда за «мясцом».

Прилетел. Директор мужик толковый. Вошёл в понимание и выделил двух молодых поросят. Я их в самолёт и взлетел.

Только вышел на высоту – мессеры! Четверо! Увидели меня, и пошли в атаку, а мне-то какой бой, когда вместо боекомплекта свиньи! Как только мог я от них давай драпать! Но нормально лететь оказалось невозможно: я беру вправо – поросята катятся влево, я беру влево, а свиньи опять куда-то по самолёту катятся!

Визг в истребителе стоит невозможный, думаю, что даже немцы слышали. Самолёт болтает как га..о в проруби! Еле-еле, но от фашистских мессеров я всё же удрал, а ведь чуть не сбили сволочи. Мог бы Героем не походить…

Вот такой был этот вылет. Он и был самым тяжёлым для меня во время войны».

Очевидно, генерал говорил что-то не то, так как закончил свой рассказ Гулаев под неодобрительные взгляды высокопоставленных лиц правительства и Командующего Московским округом ПВО.

А зал рукоплескал!

Это было самое интересное и яркое выступление в череде заранее написанных текстов.

Может что-то в моих воспоминаниях исказило время, может быть генерал Гулаев тогда пошутил. Ведь понятно, что каждый из 250 сделанных вылетов во время войны был сложным, а мог стать и последним. Всё не расскажешь. Тем не менее я не могу удержаться и приведу ещё одну выдержку из Военного обозрения о настоящем Герое:

В районе Курской дуги произошло сразу несколько сверхудачных боев с участием Гулаева. 14 мая 1943 года, отражая налет противника, Гулаев в одиночку вступил в бой с тремя пикирующими бомбардировщиками Ju-87, которых прикрывали 4 истребителя Me-109. Советский ас приблизился к ведущему бомбардировщику на малой высоте и первой же очередью сбил его, стрелок второго бомбардировщика успел открыть огонь, но Гулаев сбил и его. После этого он пытался атаковать третий «Юнкерс», но у него закончились патроны, поэтому он решился на таран врага. Левым крылом своего истребителя «Як-1» Гулаев ударил по правой плоскости Ju-87, после чего тот рассыпался на части. От удара Як-1 вошел в штопор, летчику удалось вернуть машине управляемость у самой земли и посадить самолет возле переднего края в расположении нашей стрелковой дивизии. Прибыв в полк с вылета, в котором было сбито три бомбардировщика…».

Второй раз я встретился с генералом Гулаевым, лично, будучи командиром дивизиона. В моем подразделении прошло перевооружение на новый тип спец ракет. Они были оборудованы кодоблокировочным устройством. Теперь пуск ракет, без знания кода, было невозможно сделать.

Дивизион был перевооружён первым в Московском Округе и над этим процессом вёлся очень серьёзный контроль. К нам приехала комиссия, возглавлял её генерал-полковник Гулаев.

Цель: проверить как прошло перевооружение и умение расчётов ЗРДН пользоваться дешифратором по вводу кода.

.

Я встретил комиссию для представления дивизиона на контрольно-пропускном пункте. Доложил. Генерал Гулаев поздоровался, кратко спросил всё ли нормально и сказал:

– «Слушай командир! Ракеты – мне это непонятно и неинтересно. Я лётчик и разбираюсь в самолётах, а не в том, что их сбивает.

Пусть приехавшие со мной церберы «роют» и ревизируют тебя, а мне скажи, есть ли поблизости водоём с возможностью рыбалки? Это мне по душе – люблю удить, а не заниматься ерундой. Смотри какая хорошая погода!».

Я ответил, что в дивизионе есть пруд, но в нем водятся только мелкие караси, которых мы сами разводим.

– «О-о-о! Отлично, неси удочки» – генерал воодушевился, и уже к комиссии: – «а вы ребята начинайте своё дело делать!».

Поручив заместителю по вооружению дивизиона проводить на ЗРК и пусковые установки комиссию, я сопроводил генерала к пруду. Пришли. Гулаев скинул мундир с двумя звездами Героя СССР на обваловку пусковой установки, которая примыкала к пруду, и с блаженной улыбкой расположился на берегу. Вскоре принесли указанный генералом инвентарь и снасти. Процесс рыбалки начался.

Начхоза я срочно отправил к деревенскому рыбаку за настоящей рыбой, а сам занялся с комиссией, оставив генерала одного на пруду.

Через пару часов начхоз доставил рыбу, которую я вручил Гулаеву: весомое дополнение к его улову – десятку мелких карасей. Рыбе генерал был несказанно рад, мешок был полон:

– «Жену то порадую – гостинец привезу. Скажет, что не зря съездил в командировку» – пошутил он. Комиссии тоже хватило.

Конечно не поэтому проверка прошла нормально. Было сделано одно существенное замечание – в дивизионе нет грузового макета новой ракеты, и расчёты не могут тренироваться в заряжании пусковой установки спец ракетой.

Уезжая, генерал Гулаев сказал, что чтобы не говорили приехавшие с ним офицеры, а перевооружение на новый тип ракет прошло отлично и вообще дела у меня в дивизионе идут хорошо и правильно.

Замечание, сделанное комиссией округа: «в дивизионе нет грузового макета новой ракеты, и расчёты не могут тренироваться в заряжании пусковой установки спец ракетой» – меня не касалось, а относилось к службе корпуса, которой руководил полковник по фамилии Т⁰.

После отъезда комиссии которая сообщила недостатки в штаб, он мне позвонил и дал задание: из имеющейся у меня учебной спец ракеты срочно сделать грузовой макет.

Это мы умели – очищенным и просушенным песком засыпать топливные баки ракет по весу компонентов отбалансировав её под перегрузку с полуприцепа. Но данная ракета была по документации не предназначена для перегрузок, а только для тренировок в снятии кода.

Я отлично знал – её балансировать нам не положено. И вообще: это делается по письменному приказу. Я так и сказал Т⁰.