Инна Фидянина-Зубкова - Пьесы. На сказки автора

А это уж ни шутки вам:

искать во всём виноватых

и без того поломатых

простых Иванов мужиков.

БАБА.

Стихом скажу: живу без снов.

Сейчас придут, повяжут.

А повязав, накажут,

на каторгу отправят жить,

на Сахалин. Вот там дружить

и буду я с медведями

да с лисами – соседями.

Медведи, пляшут. По сцене бегают лисы.

Картина вторая

Киев, терем Князя Владимира, двор. Во дворе накрыт длинный стол. Гудит свадьба: Алеша Попович женится на Настасье Петровичне. Во главе стола княжеский трон. Трон пуст.

За столом жених, невеста и все былинные богатыри. Гости: ряженая массовка /чем меньше гостей, тем смешнее сказка/. Крестьяне потешно дерутся. Выходит Баба, разводит руками, показывая зрителям застолье.

БАБА.

Это всё была не сказка, а присказка.

Ай перекинем мы свой взгляд

да на славный Киев-град,

где сказка только начинается.

Богатырешка венчается

на бабе русской,

наполовину белорусской,

пополам буряткой

и на треть с Молдовы братской.

Хорошая была свадьба, скажу я вам!

И как бы ни чесалась вша по бородам

гостей, да и у князя нашего Вована,

но и тот не нашёл изъяна

на том пиру почёстном.

МУЖИКИ.

В бою потешном, перекрёстном

меж брательничками богатырями

складывались рядами

почему-то простые крестьяне,

то бишь, мы с вами.

Вот так складывались мы и ложились,

а потом вставали и бились

за трон могучий.

Ну, кто из нас, Иванов, круче?

Из кучки дерущихся Крестьян выкатывается самый старый крестьянин и взбирается на княжеский трон.

МУЖИКИ.

Крутым сказался дед Панас,

он два, три слова недобрых припас

и на княжеский трон взобрался;

как сел, так и не сдался

до самых тех пор,

пока князь Вован не вышел во двор

и богатырей не покликал.

Появляется Князь Владимир; а Добрыня Никитич встаёт, стаскивает с трона старого крестьянина, не больно шлёпает его по попе.

БАБА.

Богатырешки лики

еле как оторвали от браги

и как вдарят с размаху!

В общем, осталась от Апанасия горка дерьма.

Илья Муромец что-то нашёптывает князю Владимиру в ухо.

КНЯЗЬ ВЛАДИМИР.

Тут умная мысль в голову князя пришла.

Надо бы идти Московию брать,

ведь куда ни глянь во дворе, везде рать!

БАБА.

Вот тут-то сказка только-только начинается.

Значит, богатырешка венчается.

Ай и обвенчаться не успел,

ждёт Алешку нашего удел —

скакать до самого севера,

русичей ложить ой немерено!

АЛЁША ПОПОВИЧ.

Ой намеренно

на святую Русь пойдёт войско, рать

ни за что помирать, ни про что погибать,

в бою кости класть да суровые,

ни за рубль, ни за два, за целковые.

БАБА.

Только свадебка наша кончается,

так и войско, рать собирается.

Это войско, рать

нам на пальчиках считать.

Богатыри по очереди встают и кланяются зрителям.

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ.

Илья Муромец да крестьянский сын.

ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

Чурило Пленкович с тех краёв чи Крым.

МИХАИЛ ПОТЫК.

Михаил Потык, он кочевник сам.

АЛЕША ПОПОВИЧ.

Алексей сын Попов хитёр не по годам.

СВЯТОГОР.

Святогор большой богатырь гора.

СЕЛЯНОВИЧ МИКУЛА.

А Селянович Микула оротай /плуг, поля/.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Ну и Добрыня Никитич рода княжеского.

КНЯЗЬ ВЛАДИМИР.

И чтоб за трон не бился, был спроважен он

князем киевским да в Московию.

Пущай там трон берёт. Вот и пристроим его,

да женим на княжне сугубо здоровой

из Мордовии иль с Ростова!

Картина третья

Тот же двор, стол. Телега. Нарисованные кони.

Богатыри собираются в дорогу. Гости продолжают пировать, наблюдая за сборами. Настасья Петровична рыдает. Баба стоит в сторонке.

НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.

А Настасья Петровична рыдает,

мужа молодого провожает,

Алешу свет Поповича куда-то.

На погибель иль на свадьбу новую к патлатым

русским не побритым мужикам

сытым, пьяным прямо в хлам!

АЛЕША ПОПОВИЧ.

Алешенька тоже рыдает,

на погибель его отправляют

иль на новую сытую свадьбу.

Там, Настасьюшка, справим усадьбу

и на север жить переедем,

две усадьбы на зависть соседям,

одна в Киеве, а другая в Москве!

НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.

Хорошо, хорошо что ты женился на мне!

БАБА.

Настенька сладко вздохнула.

Мужу в котомку впихнула

яиц штук пятьсот, кур жареных восемьсот,

тыщу с лишним горбушек хлеба.

НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА.

И то, на что вам глядеть не треба,

платочек ручной работы —

памятка от жены. В охотку

сядет, всплакнёт, нос вытрет,

супружницу вспомнит и выйдет

мысль дурна да похабна.

БАБА.

В общем, заговорён платок был троекратно.

Настасья Петровична складывает в котомки еду и свой платочек. Богатыри забирают припасы, кладут их на телегу и с гиканьем уходят, погоняя коней. Настасья Петровична бежит следом, плачет. Крестьяне тоже бегут вслед за богатырями и грозят им кулаками. Гости продолжают есть.

МИХАИЛ ПОТЫК.

По-тихому дружиннички собрались.

Со дворов всё, что смогли, прибрали:

кур, свиней да пшена в дорогу,

в общем, с каждой хаты понемногу.

МУЖИКИ.

Крестьяне, конечно же, матерились.

ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

На недоброе отношение богатыри дивились.

Но ту злобу мужичью волчью

терпели молча,

уводя телка последнего с сарая.

МИХАИЛ ПОТЫК.

Что поделаешь, доля плохая

у былинных детин могучих.

ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

И на обещания, мол, жить будете круче!

Селяне не реагировали.

Вздохнули богатыри и двинули

на севера холодные.

МИХАИЛ ПОТЫК.

Одно радовало, шли не голодные.

Хорошо ли, худо шли, расскажем далее.

Картина четвёртая

Густой лес, полянка.

Шесть богатырей /нет Микулы Селяновича/ развалились на полянке, обедают. Баба на краю сцены садится на пенёчек. Микула Селянович ходит кругами по сцене с обозом с едой.

МИКУЛА СЕЛЯНОВИЧ.

Марш-бросок вроде не до Израиля,

но всё же,

прокорми-ка эти рожи!

Поэтому Микула Селянович, аграрий,

по харе каждому вдарил

и на котомки богатырские навесил

стопудовые замочки,

а с вином бочки

за пазуху смело засунул

и впереди дружинушки двинул.

СВЯТОГОР.

Нет, Микулушка, конечно, не тиран:

ежедневно он к обеду был пьян

и спал под берёзкою крепко,

а его дружина обедала,

так как ключик легко доставался.

БАБА.

А как Селянович просыпался,

так всё начинал сначала.

Замочки пудовые закрывал он,

с вином бочки кидал за пазуху

и вперёд ускакивал,

конским хвостом размахивал.

На милю вперёд бежал.

МИКУЛА СЕЛЯНОВИЧ.

Эй, могол там не скакал?

БАБА.

Бачил.

А богатыри судачат.

ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

Вроде Муромец Илья

воеводой был всегда?

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ.

История – дело тонкое.